«Человеку-музею» – 95 лет!
2 сентября 2022 г. исполнилось 95 лет «человеку-музею» Евгению Васильевичу Моисееву, узнику трёх фашистских концлагерей, автору книги «Голос живой памяти», в которой он рассказывают как свою личную историю, так и историю многих-многих людей, попавших в лютые жернова фашистских лагерей; историю русского народа и дружественных народов, сражавшихся с фашизмом не только на поле боя и в тылу, но и в самом логове смерти…
Каким был путь 14-летнего подростка, мечтавшего попасть на фронт? Как ему удалось выжить в трех концлагерях Штуттгоф, Маутхаузен, Гузен? Как сложилась его жизнь после освобождения? Читайте в интервью с Евгением Васильевичем Моисеевым и в поэтической истории «Голос живой памяти».
От всего сердца поздравляем Евгения Васильевича с Днем рождения!
ИНТЕРВЬЮ С Е.В. МОИСЕЕВЫМ (МАЙ 2021 г.)
Моисеев Евгений Васильевич: «Мне досталась судьба тяжелая»
Каково это в 14 лет услышать: «Сыночек, война!» Каково это рыть окопы; тушить на крыше домов бомбы в бочке с водой; срывать фашистские листовки с риском быть замеченным фрицами; участвовать в подпольной антифашисткой организации; узнавать о том, что кого-то из членов твоей организации во время выполнения задания фашисты убили; видеть, как на расстрел ведут наших солдат, как жестоко убивают мирных жителей, бомбят дома? Каково это оказаться узником лагерей смерти Штуттгоф, Маутхаузен, Гузен? Каково видеть ад на земле, а в том аду – бессмертный героизм тех, кто этому аду нашел силы оказать сопротивление? Каково вспоминать те моменты, когда смерть подходила максимально близко и вопила: «Los! Los!» Каково просыпаться среди ночи в холодном поту, вновь и вновь слыша во снах стоны, крики сотен-тысяч узников-мучеников? «Мне досталась судьба тяжелая», - тихо произносит 93-летний Евгений Васильевич Моисеев - узник трёх фашистских концлагерей, автор автобиографической книги «Голос живой памяти». Судьба, которую приняли миллионы. Каково жить дальше?
Читать: https://vverh-dm.ru/experts/tochka_zreniya/moiseev_evgenij_vasilevich_mne_dostalas_sudba_tyazhelaya
ИСТОРИЯ ЕВГЕНИЯ МОИСЕЕВА В СТИХАХ (СЕНТЯБРЬ 2020 г.)
Сегодня исполнилось 93 года «человеку-музею» Евгению Васильевичу Моисееву, узнику трёх фашистских концлагерей, автору автобиографической книги «Голос живой памяти» - книги о страшных годах, проведенных в концлагерях Штуттгоф, Маутхаузен, Гузен. После войны Евгений Васильевич много лет трудился на комбайновом заводе «Ростсельмаш», в свободное от работы время он ездил по разным учебным заведениям – встречался со школьниками и студентами, чтобы поведать им страшную правду о фашизме. Так он исполнял свое обещание, данное Богу в лагере Маутхаузен. Об истории Евгения Васильевича в поэтической форме рассказывает протоиерей Сергий Красников, настоятель храма Всех Русских Святых г. Ростова-на-Дону.
Читать: https://vverh-dm.ru/experts/tropami-vojny/golos_zhivoj_pamyati_
Голос живой памяти
Посвящается Евгению Васильевичу Моисееву1, узнику трёх фашистских концлагерей2, автору книги «Голос живой памяти»3 – автобиографической книги воспоминаний о юных годах жизни в концлагерях – Штуттго́ф,4 Маутха́узен5 и Гу́зен-16.
В нашем городе, средь множества музеев,
Есть особенный, с душевной сединой,
Человек-музей – Евгений Моисеев –
Добрый голос терпкой памяти живой.
Храбрым отроком в суровом сорок первом,
Не попав за малость лет в солдатский строй,
Воспалённым для врагов тройничным нервом
Стал в подполье он с ватагой боевой…
Затянувшие петлёй родимый город
Путы плена – цепи проклятых оков –
Разрубал, где мог, чтоб знала вражья свора,
Что не сломлен духом доблестный Ростов!
Чтоб не пела медь германского оркестра
Про свою молниеносную войну,
Чтоб не стал, согласно вражьим манифестам,
Град Ростов нацистским Клейстом-на-Дону.7
Но случится – за мальчишескую дерзость –
Через год войны судьбы жестокий крен –
За любовь свою к Отечеству, за верность
Он с собратьями в облаве взятый в плен,
Средь живых обесфамиленных мишеней
С детством в пытках распростится навсегда.
Перестанет быть ребёнком, русским, Женей,
Став зэ-ка «семнадцать триста двадцать два».8
Ви́нкель,9 клю́мбы,10 полосатые пижамы
Мы – цуга́нги…11 кто кого переживёт,
Здесь, где ярости безудержные жала
Жалят насмерть день и ночь за годом год?
Но сквозь плен, где жизнь, затянутую в узел,
Зло червлёное чрез смерти лагеря –
Чрез Штуттго́ф, и Маутха́узен и Гу́зен –
Поведёт его, оковами гремя,
Он пройдёт, в душе на Бога уповая,
Будто слыша, как с Небес трубит гонец
Про священный свет ликующего мая,
Предвещая царству свастики конец.
Стерпит, выстоит, во тьме светясь лучиной,
Всё снося – глумленья, голод, холод, плеть,
Утешая заарканенных кручиной:
«Потерпите, братья. Надо потерпеть!»
В сонме сдавленных бедою, пред собою
Видя смерти лютый дьявольский оскал,
Веря свято, что зардеет свет над тьмою,
Снова с Родиной он встретиться мечтал.
И однажды, вопреки безумью правил,
Тьмы устами надиктованных в устав,
В предпасхальный майский день12 – так Бог управил –
Светлой радостью священной, тьму поправ,
Крепко всех, кого в живых ещё застала,
Обнимая в ликовании весны,
Сняв с петель врата концлагерного стана,
Вдруг свобода воссияла в царстве тьмы.
И для памяти грядущих поколений,
Про концлагерные будни без прикрас,
Не фашистский раб, но Божий раб Евгений,
Сердцем к Небу выдыхая свой рассказ,
Будто вновь идя сквозь ужас арестантский,
До предсмертья зная цену слова «жизнь»,
Завещая не народ винить германский,
Но безумье под названием «фашизм»,
Нам поведает, как истово, сквозь годы,
Страха смертного с себя сдирая слизь,
С искрой веры в дарование свободы
Тлела углями концлагерная жизнь.
Как скрипела жизнь, чтоб искру эту высечь,
Пряча полные горючих слёз глаза,
Взглядом пристальным десятки, сотни тысяч
Душ казнимых провожая в Небеса…
Душ безвинных… тех, кто в муках телом замер,
Задохнувшись волей злобы роковой
В чреве газовых нацистских адских камер,
Крепко замкнутых безжалостной рукой…
Кто зимой заледеневшими телами,
Смерть вдыхая, оставаясь на снегу,
Жарким паром с белоснежными крылами
Возлетали вихрем в Небо сквозь пургу…
Как пред казнью палачам бросая: «Ну, же!»,
Из траншей немых могильных день за днём
Всё неслись, простившись с телом, к Небу души
Безоглядно… через тучи… напролом…
Как бессмертными седыми облаками
Через трубы, что от ужаса тряслись,
Наспех с заживо горящими телами
Попрощавшись, души ввысь неслись, неслись…
Как сто восемьдесят шесть ступеней ада
Распроклятой То́десштиг13 с камнями вверх
Проходили от рассвета до заката
Маутхаузена узники под смех,
Под глумливый смех капо14 – лакеев смерти,
Будто видевших во тьме, затмившей свет,
Как беспечно шелестит в своём конверте
Приговорами бесправных Бафомет.
Как хрипел, стонал – изранен, зол, бесправен –
Не умея стать ни небом, ни водой,
Окровавленный гранитный Винер Грабен,15
Став невольной для стервятников корчмой.
Как сквозь годы, затуманенные тьмою,
Всё с надеждою глядели в небеса
Узниц, узников, не сломленных бедою,
Глубоко в глазницы впавшие глаза…
Как бродила жница-смерть от цеха к цеху
Средь своих кровавых фабрик без помех,
К палачей злорадных дьявольскому смеху
Прибавляя тихо свой над ними смех.
Как однажды грозным вздохом небосвода,
В сорок пятом, в мае, пятого числа,
Сбив засовы, долгожданная свобода
В Маутхаузен вошла… и… обняла...
Всех, кто выжил – кто не стал ещё золою,
Кто под пытками навеки не угас,
Не засыпался могильною землёю,
Тех, кто газом не вздохнул в предсмертный час,
Кто глазурью не покрылся ледяною,
Не слетел навстречу смерти с камнем вниз,
Кто свободы ждал победною весною,
И кричал, срывая связки: «Дождались!»
Минут годы, и в истории анналы
Лягут главы про прощальный звон оков,
Про кровавые земные филиалы
Ада – Гу́зен, Маутха́узен, Штуттго́ф…
Но по жизни, не предав огню забвений,
Номер свой – семнадцать триста двадцать два –
Как рожденья дату Божий раб Евгений
Будет помнить, не забудет никогда.
Он и тысячи – судьбой ему подобных –
На свободе, будто вновь обретши жизнь,
Возвестят в повествованиях подробных
Миру лагерную правду про фашизм.
Как они, расставшись с Родиной, с родными,
Были тьмой пронумерованы на смерть.
Но остались – нет, не здравыми – живыми…
Божьим чудом… кто на четверть, кто на треть.
Как в груди нося предсмертную тревогу,
Сберегли в своих сердцах любовь и честь
Вопреки триумфу злобы. Слава Богу,
Что средь нас ещё такие люди есть!
Но, увы, с неудержимым жизни ходом
Их почти уж не осталось на земле.
Время мчится… их всё больше с каждым годом
В той – Небесной – вожделенной вышине.
Но вовеки эхом правды незабвенной,
В книгах, в письмах, в мир отправленных войной,
Не умолкнут голоса их сокровенной
Скорбной, горькой, терпкой памяти живой.
1 Моисеев Евгений Васильевич – ростовчанин, 02.09.1927 г.р. В период Великой Отечественной войны помогал воинам Красной Армии бороться с фашизмом. Во время второй оккупации Ростова-на-Дону был схвачен и насильно угнан в Германию. Дважды совершал побег из лагеря для военнопленных Капе́н, прошёл гестапо и две тюрьмы. Находился в концлагерях Штуттгоф, Маутхаузен и Гузен-1. После освобождения, вернувшись в Ростов, окончил Горноспасательный техникум, а затем Ростовский машиностроительный институт. Всю жизнь занимается общественной работой по патриотическому воспитанию молодёжи.
2 Концентрационные лагеря, так называемые «фабрики смерти» – государственные учреждения нацистской Германии, созданные для изоляции, наказания и массового уничтожения противников Третьего рейха. Существовали с 1933 года до окончания Второй мировой войны на территории самой Германии, а также на оккупированных ею территориях других стран. Общая численность известных концлагерей – 1650. В «лагерях смерти», как их именовали, уничтожение людей было поставлено «на поток». Заключённых вешали, травили газом, сжигали в крематориях (нередко заживо), расстреливали, закапывали живыми в землю, бросали на съедение сторожевым собакам, мучили голодом, оставляли зимою замерзать облитыми водою на улице, подвергали страшным смертельным пыткам, жестоким медицинским экспериментам. Через нацистские концлагеря прошли 18 миллионов человек, из которых 11 миллионов погибли.
3 «Голос живой памяти» – книга, рассказывающая от первого лица об ужасах фашистских концлагерей, об интернациональном братстве узников, о стойкости духа, несгибаемой воле и героизме, о любви к Родине и вере в Победу, о том, что помогло выжить в нацистских лагерях смерти. Книга была издана Южным федеральным университетом в 2017 году. Есть в каждой библиотеке города Ростова-на-Дону. В 2021 году в интернет-пространстве книга (с некоторыми дополнениями) была опубликована под названием «Нашу память не выжечь!». В интернете находится в свободном доступе.
4 Штуттго́ф – концлагерь, созданный на территории Польши в 1939 году. Кроме медицинских экспериментов этот лагерь смерти был известен производством мыла из человеческих тел. Через Штуттгоф прошли около 110 тысяч заключённых, из которых около 65 тысяч погибли.
5 Маутха́узен – концлагерь 3 категории (узники не подлежали перевоспитанию), преимущественно предназначенный для физической расправы с «наиболее опасными преступниками» – немецкими, австрийскими, итальянскими и венгерскими антифашистами, борцами французского сопротивления, чешскими подпольщиками, югославскими, польскими, греческими, норвежскими партизанами, с испанскими республиканцами и гражданами СССР. Был создан в 1938 году. Центральный лагерь Маутхаузен имел 49 филиалов, разбросанных по всей территории оккупированной Австрии. Через этот лагерь прошло около 335 тысяч узников, включая женщин, детей и подростков. Из них только 1917 человек вернулись на Родину.
6 Гу́зен-1 – первый, самый большой и самый жестокий из всех филиалов Маутхаузена. В период 1944-1945 гг. в Гузене погибло в 2 раза больше людей, чем в центральном Маутхаузене.
7 Па́уль Лю́двиг Э́вальд фон Клейст – немецкий военачальник, генерал-фельдмаршал (с 1943 г.). Во время вторжения в СССР командовал танковой армией на южном направлении. За взятие г. Ростова-на-Дону Гитлер обещал Клейсту переименовать южную столицу СССР в его честь – в Клейст-на-Дону. Не успели. В ноябре 1941 года, через неделю после первой оккупации Ростова-на-Дону, враг был с позором изгнан и оттеснён на несколько десятков километров. Клейст – единственный немецкий генерал-фельдмаршал, умерший в советском плену.
8 В концлагерях каждому заключённому присваивался свой номер. Общими для всех концлагерей могут послужить слова начальника Штуттгофа – гауптштурмфюрера СС Майера: «С этих пор вы – не люди, а обыкновенные номера. Все ваши права вы оставили за воротами. Здесь у вас только одно право – вылететь через эту трубу». Имелась в виду труба крематория. Каждый узник обязан был помнить свой номер наизусть и произносить его ежедневно, порой по несколько раз в день, когда лагерное начальство устраивало аппель, т.е. поверку. Тот, кто не мог назвать свой номер, как правило, расстреливался на месте. Именно поэтому все узники концлагерей запомнили свои номера на всю жизнь.
9 Винкель – треугольная нашивка на одежде узников концлагерей, различавшаяся цветом в зависимости от категории заключённых.
10 Клю́мбы – деревянные башмаки, которые выдавались узникам концлагерей.
11 Цуга́нги – вновь прибывшие.
12 В 1945 году праздник Пасхи отмечался 6 мая (в день памяти святого великомученика и победоносца Георгия).
13 То́десштиг (Todesstiege) – «Лестница смерти» – лестница из каменного карьера в 186 крутых ступеней, по которым узники Маутхаузена должны были в течение всего дня поднимать и носить в центральный лагерь камни весом не менее 50 килограмм (даже зимой, когда лестница была обледенелой). Лагерь находился от карьера на расстоянии одного километра. Оступившегося и упавшего с камнем узника эсэсовцы жестоко избивали (нередко до смерти). Иногда надзиратели ради «удовольствия» сами толкали одного из заключённых, почти добравшегося до верха, чтобы вереница несущих камни по лестнице слетела вместе со своей ношей на дно карьера.
14 Капо́ – от итальянского саро́ (голова) – надзиратели, выбранные из числа заключённых за готовность сотрудничать с нацистской администрацией в концлагерях. Как правило, это были люди из среды матёрых уголовных преступников, имеющие явные склонности к садизму.
15 Ви́нер Гра́бен – печально известный каменный карьер, в котором добывали гранит. Именно из него заключённые Маутхаузена поднимались по «Лестнице смерти». Нередко случалось, что с 30-40 метровой высоты скалистых утёсов узники, физически и морально истощённые, сами бросались вниз - на дно карьера.
