От столицы до столицы, и обратно (Из цикла «Битва за Москву»)

 

Осенью 1941 года фашисты стянули к Москве огромные силы, чтобы завладеть ею, а затем полностью уничтожить. Полностью! Стереть с лица земли как символ русской государственности. У советской армии ресурсов (и живой силы, и техники) было почти в два раза меньше, чем у фашистов. Но, как говорил благоверный великий князь  Александр Невский, не в силе Бог, а в правде! Именно в День его памяти, 6 декабря 1941 года, русская армия по всей линии фронта смогла перейти в контрнаступление. В ходе жесточайших боёв фашистской группе армии «Центр» был нанесен сокрушительный удар: были разбиты 38 немецких дивизий, в том числе 11 танковых и 4 моторизованных. Битва под Москвой стала переломным моментом в ходе Великой Отечественной войны. Осмыслению этих событий посвящена поэма "От столицы до столицы, и обратно" из цикла «Битва за Москву». Автор произведения – протоиерей Сергий Красников, настоятель храма Всех Русских Святых г. Ростова-на-Дону. Другие стихи автора читайте в рубрике «Тропами войны».

 

 

6 сентября 1941 года Гитлер подписал Директиву № 35 (план «Тайфун») о генеральном наступлении на Москву. Немцы должны были войти в Москву осенью. Гитлер готовился принять парад на Красной площади. Москву было приказано окружить таким образом, чтобы ни один русский солдат, ни один житель, будь то мужчина, женщина или ребенок, не могли покинуть город. Всякую попытку выйти из Москвы Гитлер приказал подавлять силой. Против Москвы Третий рейх направил почти 2 млн человек (42% от всего личного состава), 14 тысяч орудий и минометов, 1760 танков (75% всех танков, которые были тогда у Третьего рейха), 1390 самолетов (почти половина от общего числа). 

В Москве паники не было. Более того, 7 ноября 1941 года на Красной площади прошел парад, в котором приняли участие резервные части, которые проходили через Москву. Строжайшая секретность в организации парада. Неожиданный сильный снегопад в день парада. Советские воины, одетые не по погоде и далеко не в парадную форму, с великим воодушевлением прошли по Красной площади, после чего сразу отправились на фронт, а москвичи продолжили готовиться к обороне родного города. Подумать только! Окопов было вырыто 16 тыс. км! Окопы рыли простые горожане: старики, женщины, подростки.  

 

 

Битва за Москву - ключевая битва в ходе Великой Отечественной войны и Второй мировой войны в целом. В течение первых месяцев войны немецкие войска шли по русским землям очень успешно. За второе полугодие 1941 года фашисты продвинулись в пределы СССР на 850 км, а где-то даже на 1200 км; заняли 1,5 млн кв. км; в оккупацию попало 74 млн человек. Безвозвратные потери советских войск к декабрю 1941 года составили более 3 млн человек, это 65% от всей численности Красной армии и Военно-морского флота. По всем показателям мы терпели страшные поражения. За полгода страна потеряла 33% народного хозяйства.

5 декабря 1941 года, накануне дня памяти Александра Невского, советские войска перешли в контрнаступление: поднялись армии калининского фронта, а 6 декабря в битву включились части западного и юго-западного фронтов. Советские войска смогли перейти в контрнаступление по всей линии фронта. Фашистов удалось отбросить где-то на 100 км, а где-то на 150 км в сторону запада. Это была первая переломная битва. Потом будет Сталинградская битва, Курская дуга, наш выход на Украине к Днепру. Потом будет Победа. Победа будет!

 

 

От столицы до столицы, и обратно

Из цикла «Битва за Москву»

 

Чеканил смерти шаг по миру Третий Рейх,

Отдав всего себя во власть лукавой лести,

Гордыни дьявольской безумный чёрный грех

Воздвигнув к званиям достоинства и чести, 

 

Победоносно маршируя по земле

Под силуэтом днища собственного гроба,

Шёл так, что вдруг под тенью свастик, в немоте

Застыла вся континентальная Европа.

 

Шёл Третий Рейх, ещё не ведая своей

Грядущей участи бесславной и позорной.

Ну, вот и Русь. Уже простор её полей

С рейхстага видно оку тьмы в трубе подзорной.

 

Гремит над войском гордым пламенная речь:

«Солдаты Рейха! Перед вами враг трусливый.

Так обнажите ж чистой расы славный меч!

Победоносный меч, никем несокрушимый!

 

Пусть знамя Рейха вновь взметнётся высоко.

И на земле, что скоро тоже станет нашей,

Вершите суд свой, не жалея никого,

Под эхо стонущих в набат кремлёвских башен.

 

Пусть грянет гром! Да грянет в русском небе гром!

В лучах зари – в священный день солнцеворота –

Да возгорится Рейха Третьего огнём

Земная жизнь земле ненужного народа!

 

 

Мужчин и женщин, их детей и стариков

Под громы маршей ратной славы нашей расы

Отныне ввергните в забвение веков.

Нам ни к чему подвиды смрадной биомассы!

 

Стирайте в пыль славян, евреев и цыган.

Вверяю вам исполнить все мои заветы.

Вы – очистительный смертельный ураган.

Вы – санитары этой страждущей планеты!»

 

И, окрылённые могуществом своим,

С бесовской силою, с неистовым напором

Они, войны огонь зажегши, смерти дым

Пустили вдаль над мирно дремлющим простором.

 

И предвкушая свой победный новый марш,

На Красной площади парад под тенью свастик,

Войдя в неведомый дотоле им кураж,

Шагая спешно на обещанный им праздник,

 

Давясь тягучею звериною слюной,

Прорвав с запалом адским русскую границу,

Клыки оскалив, понеслись армады в бой,

В надежде осенью войти в Москву-столицу.

 

Но на пути у Рейха Третьего солдат

Восстали грудью Брестской крепости герои,

Стеной восстали Севастополь, Ленинград,

Решив сражаться до последней капли крови.

 

И с утихающею бодростью шагов

Заговорили меж собой – пока не громко –

Солдаты вермахта: «А враг-таки суров!

На нас здесь смертью дышит каждая воронка.

 

Сколь по Европе было весело идти,

Столь здесь всё грустно и уныло, в полной мере!

Ползём позорно, спотыкаясь по пути

На каждом городе, на каждом километре».

 

И чем всё дальше шли солдаты на восток,

Тем всё суровей говорили меж собою:

«Мы не успеем, не возьмём столицу в срок.

Быть может, зря уже играем мы с судьбою?

 

Где враг трусливый? Где обещанный блицкриг?

Зачем мы здесь и что нас ждёт – теперь не ясно.

Путь на восток… не заведёт ли нас в тупик?

Бредём, не ведая: напрасно – не напрасно?!»

 

Играл всё реже смех на злобных их устах,

И всё прозрачней чёрной гордости завеса

На близоруких становилась их глазах.

А впереди их ждали Киев и Одесса.

 

Стальною костью в горле стал им славный Минск,

На бой кровавый поднялись Смоленск и Тула,

Ждала их Керчь, точил штыки Новороссийск,

Готовясь встретиться с ордой Веельзевула.

 

И, как ни бился враг, повсюду сея смерть,

Согласно планам и стратегиям коварным,

Не смог ни северной столицей овладеть,

Ни снежным Мурманском далёким заполярным.

 

«Остановитесь!» – им шептали небеса.

Они же шли, забыв про стыд и человечность.

Но всё слышней им становились голоса

Героев русских, от земли ушедших в вечность:

 

«Вам не занять беспечным маршем здешних мест…

Священных, памятных, намоленных веками. 

Здесь всё серьёзно. Это вам не шутценфест!

Не хороводы по Берлину с факелами!

 

Не по Европе озорной дивертисмент

С губной гармоникой в наглаженном мундире!

Вы приглядитесь в свой секретный документ.

У вас ошибка в двадцать первой директиве.

 

Увлекшись борзописью, выйдя на поля,

Там, в описании блицкрига «Барбаросса»,

В финале точку вы поставили, а зря.

Там нужно было б вам поставить знак вопроса.

 

И на вопрос себе ответив твёрдо «нет»,

Не перешли б вы дерзко русские кордоны.

За вероломство нужно будет дать ответ,

Склонив знамёна и сорвав с себя погоны.

 

С архива планов ваших срезана печать.

Пройдя парадом по Москве, в снегу, поскору

Солдаты русские идут уже встречать

Вас всех: и Вермахт, и СС, и прочью свору!»

 

Но не расслышав речи русской, не родной,

Они всё дальше шли и шли, теряя силы,

Себе от родины вдали, в земле чужой

Копая новые бесславные могилы.

 

Всё шли и шли, кляня дороги, холода,

Весь русский мир – своих врагов несокрушимых –

Деревни, сёла, хутора и города

Беря путём, порой, потерь невосполнимых.

 

И, опьянев, неся побед нелёгкий груз,

Но протрезвев на миг от пьяного угара,

Вдруг ощутить пришлось неведомый им вкус –

Вкус пораженья – горечь первого удара.

 

В боях за славный Тихий Дон в огне, в дыму

Был уязвлён оратор смерти – вождь-убийца.

Его мечты разрушив, «Клейстом-на-Дону»

Так и не стала наша южная столица.

 

Увы, но Рейха скорбной участи тогда

Он не узрел. И мира русского твердыни

Не разглядев, он от Москвы свои войска

Не развернул, беснуясь в дьявольской гордыне.

 

Готовя силы для ударного броска,

В бреду зализывая раны, сел в окопе 

Безумный Рейх под тенью свастик. Вот, Москва

Уже видна вождю в берлинском перископе.

 

Но все надежды вражьи тихо хороня,

Увещевая повернуть врагов обратно,

Вновь застонала в горе Русская земля

Тяжёлым стоном в бой ушедших безвозвратно:

 

«Вам не помогут ни тевтонские кресты,

Ни крики фюрера под громы силы тёмной.

Идти на штурм великой крепости – Москвы –

Не гимны Рейха петь в Европе покорённой,

 

Не путчем власть пугать, приняв аперитив

С партийной сворой в старом Мюнхенском трактире.

Вы повнимательней вглядитесь в свой архив.

У вас ошибка в тридцать пятой директиве.

 

Мы – не Монако. И победного венца

Не возложат здесь на главу слуги валгаллы.

Для вас Москва – начало вашего конца,

Постыдный крах, позор, могила вашей славы.

 

И свой народ с высоких рейховских трибун

Поторопились вы с победою поздравить.

Там, в разработке операции «Тайфун»,

В конце вопроса знак забыли вы поставить.

 

И на вопрос себе ответив: «Ни-ко-гда», –

Не искушались бы теперь терпеньем русским.

Вы преизрядно просчитались, господа,

Упившись старым, вековым, вином французским.

 

Вы, подписав себе свой смертный приговор,

Придя к Москве, в надежде взять её без боя,

Вдохнёте смерть. С наполеоновских-то пор

Теперь другая о Москве Господня воля!

 

Мы подготовились ко встрече, как смогли.

Коль не уйдёте, выйдем нашими полками,

Чтоб встретить вас, нет, не поклоном до земли,

Не для объятий распростёртыми руками,

 

Мы встретим вас, нет, не букетами цветов,

Не речью доброй, не сердечною любовью

И не склонёнными знамёнами полков,

Не образами в рушниках, не хлебом-солью,

 

И не слезами от волнения в душе,

Не на немецком бравым пением куплетов.

А вот окопов понарыли мы уже

Вокруг Москвы шестнадцать тысяч километров!

 

Оставив место в них для ваших же могил,

Мы их покинем в день великого героя,

Того, что предков ваших твёрдо убедил

Не по-германски плыть под лёд, неровным строем!»

 

Но, с вожделением взирая на Москву,

Всё ухмыляясь и пророчеству не внемля,

По смерти новому пошли они мосту

На Подмосковья обескровленные земли.

 

И поднялись полки Руси живой стеной,

Навек покинув подмосковные окопы,

Врагу штыками указуя путь домой – 

К границам свастиками скованной Европы.

 

Так, облетая с ветром грозные посты,

Вдоль рек, в оврагах, на холмах, в лесах, в долинах,

Слагалась новая у древних стен Москвы

Народом русским богатырская былина.

 

И грянул бой, и затряслась в огне земля,

И застонало дымом обнятое небо,

И заалели белоснежные поля

Кровьми… безжалостно, и страшно, и нелепо.

 

И будто азбукою Морзе тут и там

Трещало рьяно в каждом русском пулемёте:

«Напрасно сызнова с войной пришли вы к нам.

Что здесь посеяли, то ныне здесь и жнёте!»

 

И убегая от московских древних стен,

Увидев Рейх в лучах кровавого заката,

Просили милости себе, сдаваясь в плен,

Солдаты вермахта у русского солдата.

 

Но, проклиная свой несбывшийся парад

На Красной площади, мечтая о реванше, 

Направил силы Рейх на славный Сталинград, 

Желая там теперь пройти победным маршем.

 

И вновь – с проклятьем на обветренных устах –

Побрёл на гибель неразумный гордый ворог…

Полгода тщетно сея смерть, и боль, и страх,

Пытаясь силой взять бесстрашный русский город.

 

Бурлила долго Волга кровью Рейху: «Стой!

Здесь вам не пляжи на Берлинской тихой Шпрее!» –  

Пока навек в ответ могильной тишиной

Не замолчал он в наспех вырытой траншее,

 

Пока цепями, ожерельями оков

Не заблистала Рейха скованная подлость,

И рук кровавых после яростных боёв

Не подняла в ответ фельдмаршальская робость.

 

Так, Сталинград стальной мечом не покорив,

Со злобой дьявольской сравняв его с землёю,

Сидел в оковах Рейх, главу свою склонив,

Осыпав норов свой горячею золою.

 

С вершин Кавказских, из Ростова-на-Дону

Позорно изгнанный, сраженье за сраженьем

Теперь проигрывая, сгорбившись, в бреду,

Не мог смириться Рейх с бесславным пораженьем.

 

Истекши кровью, обезумев от потерь,

Влача печально шлейф позора за собою,

Мечтал знамёна он поднять свои теперь

С победной гордостью над Курскою дугою.

 

И, веры истинной не ведая основ,

В тени прострелянных в боях знамён германских,

Он вышел к Курску, веря твёрдо в силу слов

На бляхах кожаных ремней своих солдатских.

 

Что Бог был с нами – он не в силах был понять.

И силой русской в лютой сече побеждённый,

Дугою Курской обращённый грозно вспять, 

Вновь уязвлённый в сердце гордости врождённой,

 

Побрёл обратно Рейх, судьбу свою кляня,

Гремя остатками былой железной мощи,

Сжигая в злобе адской русские поля,

Деревни, сёла, города, леса и рощи.

 

С тех дней, сорвавши с Рейха гордого мундир

И весь надменный антураж его парадный,

Отрясши пепел, крепкий духом русский мир 

Погонит яро Рейх в далёкий путь обратный…

 

Прорвав Миусский фронт, ворвётся на Донбасс,

И Белоруссию, и Крым, и Украину

Освобождая, от Москвы приняв приказ,

Погонит дальше он врага, толкая в спину.

 

Чрез терпкий зной, туманы, ливни и снега,

Земли истерзанной вдыхая горький запах, 

Всё будет гнать он ненавистного врага,

Всё дальше, дальше… от родных земель на Запад.

 

Срывая с Рейхом оккупированных мест

Агитки бреда гнусной гитлеровской фальши,

Пойдёт с боями русский мир чрез Бухарест,

Варшаву, Прагу, Будапешт… всё дальше, дальше…

 

Идя вперёд, под громы грозного «Ура!»

Даруя мир войною скованной Европе,

С печатью свастики в кривых когтях орла,

Сидящей смирно в компромиссной пыльной робе,

 

Победным маршем прошагает русский мир

Чрез всю Европу аж до самого Берлина.

Так Рейха Третьего прервёт кровавый пир

Московским эхом богатырская былина.

 

Христовой Пасхи свет прольётся. И лишь те,

Кто аду истово служил, застынут в злобе.

И будет долго им ещё не по себе

В боязни скорчиться в законном новом гробе.

 

А тот, кто Кремль во сне давно взорвал в Москве,

Покличет смерть свою… поближе… к изголовью.

И на пульсирующем злобою виске

Печать позора заструится чёрной кровью. 

 

Войдя в Берлин, двенадцать стран освободив, 

В сердцах ликуя, за Победу славя Бога,

Пойдёт обратно русский мир, устав от битв,

В родную землю, до родимого порога. 

 

Войдя в Москву, пройдёт с улыбкой на устах

По Красной площади торжественным парадом,

Знамёна вражьи повергая наземь, в прах, 

В презренный холм, на всю Москву смердящий адом.

 

А после… сердцем и медалями звеня,  

Один – к родным, другой – к чужим, как Бог управит,    

Пойдут бойцы. Иного встретит вся семья, 

Иного ветер лишь с победою поздравит.

 

И вскоре, в ножны спрятав грозные штыки,

Пройдя войны кровавой огненное пекло,

Не отдохнув, опять пойдут фронтовики

На бой… с разрухой, чтоб страну поднять из пепла.

 

И их, уставших, станут дети вновь и вновь,

Обняв, расспрашивать про битвы и победы, 

Про смерть, страдания, про пролитую кровь,

И про врага, что нам принёс все эти беды.

 

И замолчат отцы… на миг, обняв детей,

Войны кровавой вспомнив снова злое лихо,

Бои, Победу, слёзы счастья майских дней,

Душой вздохнут и в тишине промолвят тихо:

 

«Нам так хотелось этой мирной тишины!

Как ни был ворог наш силён, свиреп и страшен,

Мы победили. Но объятий той войны

Нам не забыть. Мы всё расскажем, всё расскажем…

 

Как смерти лютой ненавистного лица

Мы не боялись, замерзая, голодая. 

Как выживали, как держались до конца.

Как мы сражались, отступая, наступая.

 

Как мы друзей своих теряли боевых,

Как в саван смерти были Рейхом мы одеты,

Как Божьей милостью остались мы в живых,

Шагая долгими дорогами Победы.

 

Как до столицы супостата добрались

Мы от столицы нашей, Рейхом осаждённой, 

Как не ходить на нас войною поклялись

Враги нам совестью лукавой и прожжённой.

 

И ныне, дети, верь врагам или не верь,

Мы на чеку, когда в дозоры заступаем.

Ведь ими данная нам клятва та теперь

Не позабудется ли, мы, увы, не знаем.

 

Так, в сорок первом, мирный пакт предав золе,

Они с войной пришли, нарушив обещанье.

А после нам пришлось идти по их земле,

С землёй родной обнявшись крепко на прощанье.

 

Идти, чтоб свастик чёрных свергнуть злую власть,

Идти далёко, аж до самого Берлина….

Чтоб крепко-накрепко сомкнуть гнилую пасть

Всеядца-Рейха – супостата-исполина».

 

А в День Победы, отправляясь на парад,

Надев медали, ордена, прославив Бога,

К столице взор направив, вновь проговорят

Отцы воинственно, торжественно и строго:

 

«И кто бы ныне к нам с войною ни пришёл, 

Бог даст, мы вновь врага до дома дотолкаем,

Чтоб до конца вопрос победы был решён,

Мы до любой столицы снова дошагаем,

 

Чтоб в стане вражьем супостата побороть,

Чтоб вновь к тебе, Москва, с Победой возвратиться.

Живи вовек! И да хранит тебя Господь,

Родная наша златоглавая столица!»

 

17.02.2020 г.