Баллада о ростовских зенитчицах

 

20 июля 1942 году фашисты начали второе наступление на Ростов-на-Дону. 24 июля фрицы полностью подавили наше сопротивление и оккупировали город на долгие восемь месяцев. «Баллада о ростовских зенитчицах» - всего лишь одна из историй бессмертного героизма наших земляков. Землячек. Девушек-добровольцев, которые могли выбрать себе иную судьбу, однако они иначе себя не мыслили и выбрали Вечность. В Ростове-на-Дону были свои «А зори здесь тихие»…

 

 

Произведение «Баллада о ростовских зенитчицах» написал протоиерей Сергий Красников, настоятель храма Всех Русских Святых г. Ростова-на-Дону. Другие стихи автора читайте в рубрике «Тропами войны».

 

 

Мемориал на улице Всесоюзной г. Ростова-на-Дону посвящен девушкам-зенитчицам, воевавшим в 734-м Ростовском полку ПВО. Вчерашние школьницы пришли в армию добровольцами. Они очень хотели побыстрее отправиться на фронт, но их послали в школу противовоздушной обороны в г. Батайске, а затем в полк ПВО, который базировался в станице Нижне-Гниловской. Там же нес службу 182-й истребительный авиаполк, который противостоял фашистским бомбардировщикам с августа 1941 года.

 

 

В июле 1942 года на Ростов-на-Дону снова посыпались бомбы. Остатки 182-го истребительного авиаполка к тому времени перевели на запасной аэродром на Кубани. На пути у фашистов был лишь полк ПВО. Девочки-зенитчицы. Из штаба был послан курьер с приказом немедленно отходить, переправляться на левый берег Дона, однако офицер, который должен был доставить приказ, пропал без вести. Батарея 17-летних девушек приняла на себя основной удар фашистской авиации. За сутки в среднем каждая из девочек перенесла на своих руках по полторы тонны металла: девушки непрерывно подносили и заряжали зенитки снарядами и производили выстрелы.

 

 

21 июля в небе настала тишина. В город поползли вражеские танки и бронемашины. Девушки развернули зенитки на танки и вступили в свой последний бой. Они успели уничтожить два немецких танка и несколько мотоциклов.

Попав на батарею к вечеру 22 июля, немцы увидели, кто им противостоял… 20 девочек.

 

 

Баллада о ростовских зенитчицах

 

Посвящается девушкам-зенитчицам, защищавшим

в июле 1942 года город Ростов-на-Дону

 

В тот год им было по шестнадцать, по семнадцать –

Пора цветения девичьей красоты.

Пора невеститься, мечтать пора, влюбляться.

Но тёмной были дым окутал их мечты.

 

Дым Рейха Третьего – огня из преисподней,

Чумы, облекшейся в коричневый мундир,

Отнюдь не ведавшей о милости Господней,

В броню бессмертья облачившей русский мир.

 

Молчала срубленная медь казнённых звонниц

В безгласных статуях застывшего вождя.

Но неземной набат в сердцах вчерашних школьниц

Пел о любви святой, о вечности гудя:

 

«Не ваш удел – плетенье кружев подвенечных.

Судьба Отечества сегодня на весах!

Над тем, в чьём сердце светит свет селений вечных

Здесь, на земле, уже не властен смерти страх.

 

Крылата жизнь в любви. Небес врата отверсты!»

Туда, где яблоку уж было не упасть,

Слетелись в стаю белокрылые невесты. – 

Что значит: «Марш по хатам?». Вот ещё напасть!

 

В нас кровь казачья! Этих, «доблестных» со Шпрее,

Не наши ль деды да отцы учили жить?

С приветом пламенным от Дона поскорее

На фронт отправьте нас – Отчизне послужить.

 

Даст Бог – мы сдюжим… хоть в санбате, хоть в разведке.

А сложим головы иль нет – решит война.

Аль не гутарили герои наши предки:

«Погибнем – любо! На миру и смерть красна!»

 

И растревожились, и громче зашумели:

«Дозвольте с главным объясниться!» Гомон стих…

На военкома они трепетно смотрели.

Печальным взглядом военком смотрел на них.

 

«На фронте, доченьки, для вас найдётся место.

Перед страной исполнить свой священный долг

Бог даст вам всем. А ныне, милые невесты,

Ваш путь – к зенитчикам, в Батайск, в учебный полк.

 

На фронт Германия солдат кидает лихо.

Увы, на вашу долю хватит. Их – не счесть, –

И, по-отечески обняв, добавил тихо, –

Быть может, скоро вы понадобитесь здесь».

 

Вновь затревожились подруги: «Где там «скоро»?

Вот, и война нас вяжет с партами узлом!»

Но та, что старше всех была, взглянув с укором,

Шепнула: «Что вы! Разве нам не повезло?

 

Девчонки, милые, мы будем с вами вместе

От вражьих птиц железных небо охранять!

Знать, Божья воля – жребий выпавшей нам чести

В свои-то годы вдруг зенитчицами стать!»

 

Шли день за днём, текли неделя за неделей.

Пришла весна. Разлился Дон по берегам.

Цвели невесты, розовели да краснели,

Когда на фронт писали письма женихам.

 

А в небе сумрачном встречая звёзд мерцанье

И в бесконечность устремляя тихий взор,

Скорбели душами, да плакали сердцами,

Что далеко они от фронта до сих пор.

 

Но пробил час июльским громом… ворог снова

Ордой несчётною пошёл на край Донской

И, по приказу, на окраине Ростова

Вдоль тихой рощи у станицы Гниловской

 

В ночи зенитная девичья батарея

Расположилась, чтоб фашистов повстречать.

В лучах рассвета для девчат настало время

Начать плоды работы ратной собирать.

 

Зловещим рёвом заглушая птичьи трели,

Гудя над крышами станиц и хуторов,

Люфтваффе асы знаменитые летели

От Таганрога… точным курсом… на Ростов.

 

Расправив крылья над зенитными постами,

Заполонив донское небо грозной тьмой,

Сверкая чёрными тевтонскими крестами,

Сгустили асы тучи злобы роковой.

 

И заалела по окраинам Ростова

От гула злобы той кровавая роса.

К своим орудиям достойно и сурово,

Припав, девчата… тихо, глядя в небеса,

 

Шептали: «Боже, как же мир земной наш тесен!

Уж божьим птахам в русском небе места нет!».

«Огонь!» – И, вспыхнув, задымился злобный Мессер,

Вонзился в степь, оставив в небе чёрный след.

 

«Огонь!» – И, с рёвом, к роще Кумженской, родимой,

Подбитый Хенкель барражирует в огне.

«Огонь!» – И, в Дон «лаптёжник» Юнкерс горделивый

Нырнув, застыл на веки вечные на дне.

 

Покинув облачные огненные трассы,

Катапультировавшись, робко сдавшись в плен,

Скуля, хвалёные холёные те асы

Боялись встать перед казачками с колен.

 

С недоумением на девочек взирая,

В тиши, возникшей вдруг на несколько минут,

Как заклинанье, о пощаде умоляя,

Заголосили асы: «Гитлеру капут!»

 

Не сомневаясь в их словах, к своим зениткам

Вернулись девочки продолжить ратный труд.

И по-казачьи, вновь и вновь, с душой, с избытком

Хлыстал по птицам вражьим огненный их кнут.

 

Свистели бомбы, смертоносные осколки,

Напрасно силясь усмирить казачий нрав,

С кровьми листву мешали в роще, а девчонки,

Боекомплекты все, что были, отстреляв,

 

Оставшись в порванных одних поднижних платьях,

В поту, в пыли, в крови, израненные, но!

Едва у смерти не застывшие в объятьях,

В сердцах теперь желали только одного –  

 

Сражаться дальше. «Жизнь одна. Любовь крылата!»

За небо русское – сражаться до конца.

Комбата нет. Погиб. Убит и замкомбата.

Как быть теперь… без командира – без отца?

 

Боекомплекта больше нет. Молчат зенитки.

Со штабом связь давно потеряна. Как быть?

Уже пехота вражья близко. Но улыбки

Не сходят с лиц. А ну-ка – столько птиц подбить!

 

Коптят, дымятся на земле стальные птицы.

«Аль не Донские мы! Не взять нас на испуг!»

Жаль только – нечем больше бить с таких позиций!

И та, что старше всех была, сказала вдруг:

 

«Подруги, милые, ведь вы же не солдаты.

И не по силам-то креста не понести!

Пошли б вы, девоньки, в свои родные хаты!

Ещё не поздно попытаться жизнь спасти.

 

Боекомплекта больше нет, молчит оружье.

Не нашей волей мы остались не у дел.

Я вас прикрою. Уходите! И к тому же

Из вас никто принять присягу не успел.

 

«Мы не уйдём! – в ответ сказали остальные, – 

Так порешил девичий наш казачий круг».

«Девчонки, милые, любимые, родные! –

Шептала старшая, в слезах обняв подруг, –

 

Ну, коли так, почтём за честь мы всем отрядом

Свои в родном Ростове головы сложить.

Мы навсегда теперь, навеки, будем рядом!»

Перекрестившись, улыбнулась: «Будем жить!»

 

Боясь лишь в плен попасть к врагу, готовясь к бою,

Желая смерть свою достойно повстречать,

Чтоб не позволить надругаться над собою,

Чтоб честь девичью басурманам не отдать,

 

В предсмертный час приняв от старшей по гранате,

Легли зенитчицы с винтовками в руках

В один окоп. В родное небо на закате

Взглянули трепетно, с молитвой на устах.

 

И друг у дружки испросив за всё прощенья,

К себе поближе подпуская вражью рать,

Аккордом «дембельским» – свинцовым угощеньем –

«Героев» Вермахта сумели напугать.

 

Вдыхая пряные пары придонских пашен,

Огнём живое истребляя на корню,

Вдоль Дона «викинги»¹ тянулись мерным маршем.

Ползла пехота, робко прячась за броню.

 

Звеня медалями за «славные» походы,

Солдаты гордые представить не могли,

Что против них – великой вермахта пехоты! –

Казачки-девочки – в окопе залегли.

 

Сквозь дым в бинокли щурясь долго, офицеры

Богатырей могучих чаяли узреть,

Но разглядев одни пилотки да прицелы,

Боясь в бою от русской пули умереть,

 

Приказы отдали работать миномётам

По тем, кто был уже не в силах даже встать,

Чтоб не мешали впредь люфтваффе самолётам

Над непокорною землёй Донской летать!

 

В тот день, достойно встретив смерть, «однополчанки»,

Навек застывшими глазами глядя ввысь,

Казачки юные, девчонки-ростовчанки

В одном окопе мёртвой хваткой обнялись.

 

А на рассвете, среди лета ярких красок,

Их погребли с почётным званием невест.

И из пробитых смертной сталью пыльных касок

Над их могилой общей выложили крест.

 

Того, что было, не вернуть и не исправить.

Известно станет лишь потом, что замполит

Тогда послал приказ позиции оставить.

Но тот, кто нёс приказ, был снайпером убит. 

 

В тот год им было по семнадцать-восемнадцать…

Небес невесты! Что для вечности года?

Им так мечталось всем тогда в живых остаться.

Они остались… в жизни вечной… навсегда!

 

06.01.2019 г.