Сергей Самодов: «Попытка познать истину делает театр вечным»

 

• ФИО: Самодов Сергей Александрович
• Должность, регалии: директор Архангельского театра драмы им. Ломоносова
• Специализация: театр
• Жизненное кредо: «Делай, что должно; и будь, что будет».

 

 

«Главный режиссёр дал нашим актёрам задание под названием «Коронавирусные чтения»: мы читали онлайн рассказы Чехова, «Декамерон» Джованни Боккаччо. При этом задание – не просто прочитать наизусть, а передать материал всеми доступными артисту средствами: кто-то сочиняет песни и сам исполняет их, кто-то вырезает фигурки и делает кукольный театр, кто-то снимает себя в нескольких ролях и затем монтирует ролик. Актёры научились лучше владеть техническим средствами, показали свои скрытые таланты», - рассказывает директор Архангельского театра драмы им. Ломоносова Сергей Самодов. По его словам, самоизоляция – прекрасная возможность показать себя на всю Россию, выйти за пределы региона, сократить дистанцию между актёром и зрителем, сделать их отношения ещё более доверительными. И люди откликаются и благодарят. Об онлайн читках и иных «надформах» взаимодействия, о современном театре и адаптации людей к неожиданным событиям, об умении позитивно мыслить и о попытках познать истину – об этом и многом другом – в нашем материале.

 

 

- Как продвигается деятельность Вашего театра в условиях самоизоляции?

 

- Мы пришли к достаточно интересному выводу. Какие-то театры решили закрыться от зрителей, не вышли в онлайн-пространство, считая, что театр должен существовать исключительно «живьём». Я согласен, что спектакли в онлайн мы смотрим не так, как в зрительном зале. Безусловно, должно быть живое соприкосновение с искусством. Актёрам тоже важно слышать покашливание или молчание в зале. Но так или иначе онлайн-спектакли – это способ, не теряя тонуса и мастерства, попробовать что-то новое.

 

 

Когда режим самоизоляции был ещё не таким жёстким, у нас были показы онлайн-спектаклей: мы просто включали камеры и делали трансляции из театра. А сейчас мы показываем записи спектаклей, в том числе тех, которые уже сошли с репертуарного листа. Восемь спектаклей сейчас размещены в свободном доступе.

 

 

В это непростое время мы рассчитываем представить свой театр для зрителей за пределами региона. Самоизоляция – прекрасная возможность показать себя на всю Россию. И это оказалось оправдано! Нам пишут восторженные отзывы люди из Белгорода, из Новоуральска и других городов, где зрители с удовольствием смотрят трансляции наших спектаклей. Это очень интересный опыт.

 

 

Кроме того, в Инстаграме наши актёры выходят в прямой эфир - зрители могут задать любой вопрос и пообщаться с любимыми артистами. Это возможность значительно сократить дистанцию между актёром и зрителем, сделать их отношения ещё более доверительными. Люди благодарят, что, не имея сейчас возможности сходить в театр, они могут соприкасаться с ним через Интернет. Надеюсь, что в будущем для них это станет ещё большим стимулом приходить на встречи с искусством и любимыми артистами.

 

 

А ещё главный режиссёр дал нашим актёрам задание под названием «Коронавирусные чтения»: мы читали онлайн рассказы Чехова, «Декамерон» Джованни Боккаччо. При этом задание – не просто прочитать наизусть, а передать материал всеми доступными артисту средствами: кто-то сочиняет песни и сам исполняет их, кто-то вырезает фигурки и делает кукольный театр, кто-то снимает себя в нескольких ролях и затем монтирует ролик. Актёры научились лучше владеть техническим средствами, показали свои скрытые таланты. Сейчас артисты даже вдвоём-втроём в эфир выходят и работают онлайн. Это тоже интересный опыт. Развитие взаимоотношений со зрителем и поддержание мастерства на должном уровне.

 

 

Кроме всего прочего, у нас есть онлайн-читка. Сегодня читаем Жана-Поля Сартра «За закрытыми дверями». Может, на сцене мы его и не поставим, но материал интересный – достоин того, чтобы публика о нём узнала. Такие вот «надформы» взаимодействия.

 

 

- Как Вы чувствуете: в это непростое время пандемии театр стал ближе к зрителю или отдалился?

 

- Однозначно ближе! И как раз в этом смысле выиграли те театры, которые вовремя сформулировали свою позицию активной, не сдались, не подняли лапки вверх, поняв, что и в это время тоже можно поработать. Понятно, что всё это временно, и онлайн-активность не будет продолжаться, когда работа возобновится в нормальном режиме.

 

 

У некоторых режиссёров есть опасения, что мы сейчас покажем спектакли нового репертуара, и осенью на них никто уже не пойдёт. Но, во-первых, сейчас мы показываем спектакли, которые уже не идут. А во-вторых, пройдёт лето, зрители соскучатся по театру.

 

 

Я достаточно позитивно мыслю. Конечно, понимаю, что у людей будут сложности, в том числе экономические, но театр как раз и должен будет выступить, как и всегда, объединяющей платформой, избавляющей людей от страхов и сомнений. Театр будет формой адаптации людей к миру.

 

 

- Что в должности директора театра для Вас самое радостное, приятное?

 

- Соприкосновение с искусством, радостно быть причастным к творческому акту.

 

 

- А что самое сложное?

 

- Не могу выделить что-то конкретное, потому что мне всегда нравилось заниматься сложными делами, головоломками.

 

 

Театр – это соединение совершенно разных групп людей. Драматический театр – это одна история, а Театр оперы и балета, коим я некоторое время руководил во Владивостоке, это вообще отдельный мир: и музыканты, и хор, и балет, и опера – и все выстраивают свои условия с точки зрения комфорта, условий труда, репетиции, материально-технической базы. Всех этих людей нужно объединить, привести к общему знаменателю, вместе делать общее дело. Это довольно сложно, но очень интересно!

 

 

- Что для Вас более комфортно: находиться с подчинёнными на дистанции руководителя или быть с артистами на одной волне?

 

- Вообще, существует мнение, что театр принимает только авторитарную линию управления. Управление должно быть жёстким. Не даром артистам ещё в институте внушают, что они всегда должны подчиняться режиссёру, худруку, директору.

 

 

Но я считаю, что в чистом виде авторитарный стиль управления, вертикальный – не совсем правильно. Я стараюсь выстраивать модель горизонтального управления, т.е. давать определённые полномочия начальникам отделов и подразделений, подбирать толковых людей, на которых можно положиться.

Не обязательно мне везде присутствовать и всё держать на жёстком контроле. Просто мы с коллегами периодически сверяемся, решаем текущие проблемы и намечаем планы. Должно быть уважительное отношение. Всё должно быть к месту. Все мы люди. Тем более, что в театре, в этом мире эмоций, все реакции оголены. Мне, как руководителю, тоже приходится делать на это скидку.

 

 

- Талант к управлению был у Вас с самого детства?

 

- Не знаю, как насчёт таланта управления, а вот тяга к справедливости у меня в детстве точно была. Я всегда остро переживал, когда её нарушали.

Однажды в детском саду на прогулке я нашёл мёртвого воробья и из подручных железяк стал его препарировать – было интересно заглянуть вовнутрь, у меня была определённая тяга к медицине. Что же в итоге? Всю оставшуюся прогулку я просидел наказанный.

 

 

- Тягу к медицине отбили?

 

- Скажем так: тяга к медицине трансформировалась в интерес к психологии и нейролингвистике.

 

 

- А кем мечтали стать в детстве?

 

- Военным. По примеру дедушки, который прошёл Великую Отечественную войну. Он был очень крепким мужчиной. Помню, как однажды он придремал на крыльце, а я в игре несильно ударил его какой-то палкой. Когда пришла домой мама, то увидела, что мои руки - в волдырях, потому что дедушка прижёг мне руки настоящим утюгом. Жёстко, но на всю жизнь.

 

 

Всё детство я мечтал стать военным. Клал на бок два стула, залезал внутрь получившегося «танка», надевал зелёную каску или будёновку, и наслаждался захватывающими сюжетами. Кстати, фантазия позволяла мне в той же будёновке играть в мушкетёров.

 

 

- Почему мечту о карьере военного оставили? Разочаровались?

 

- Нет, просто я понял, что смогу быть более полезен Родине в другой профессии.

В школьные годы решил раскрыть себя в качестве музыканта, стал играть на гитаре. Но родители считали, что музыка может быть только хобби, что профессия должна быть серьёзной. Если бы они знали, что сейчас с помощью Интернета любой музыкант может себя вполне достойно представить и даже содержать…

 

 

А в те далёкие времена мы с ребятами долго копили, чтобы приобрести хотя бы подержанные гитары, долго паяли, чтобы получить необходимые для музыки приборы. Даже для барабанной установки мы находили запчасти то там, то тут – собирали буквально по частям, а что-то мастерили вообще из подручных средств. На гитаре я играл и в старших классах, и уже в институте, но это было хобби.

Учиться я пошёл на филологический факультет. Моя старшая сестра пошла учиться на юридический факультет, я тоже хотел стать юристом, но понял, что кем бы я ни был, языки мне пригодятся всегда. Что и доказала жизнь. Стал я педагогом английского и немецкого языков, по окончании института работал одно время журналистом, далее - руководил рекламными агентствами и компаниями, а затем и театрами – и везде знания языков мне сослужили хорошую службу.

 

 

- Как Вы пришли к тому, что имеете сейчас?

 

- Можно сказать, что случайно. Занимался информационной и рекламной деятельностью, маркетингом, пиаром. Тогда ещё я жил во Владивостоке. Меня попросили с информационной точки зрения решить несколько проблемных точек Театра оперы и балета. Ну, а занимаясь купированием информационных проблем, я пришёл к выводу, что там ещё и проблемы в управлении. Пришлось заниматься и этим. Две стихии соединились воедино: творчество и управление. То, что мне всегда было присуще.

 

 

- Руководителем Театра оперы и балета г. Владивостока Вы стали в 2014 году. Как приняли в театре столь молодого директора?

 

- Принимали все по-разному. Самое важное, чтобы слова с делами не расходились.

В какой бы коллектив ни приходил новый руководитель, против него будет направлена определённая доля скептицизма, но, когда скажешь-выполнишь-встретишься с людьми, лично побеседуешь - примешь смелые решения - достигнешь результатов, скепсис пропадёт. Так у меня было и во Владивостоке, и в Архангельске.

 

 

- В чём, на Ваш взгляд, особая миссия и ценность современного театра?

 

- Ценность театра в том, что он существует, несмотря ни на что, и каждый в нём может получить то, что требуется именно ему.

 

 

Театр должен быть для людей. Если человеку хочется развлечься, пожалуйста, у нас есть такого рода спектакли – можно отдохнуть, посмеяться от души. Но есть и то, что делает театр вечным – попытка познать истину. Порой после таких спектаклей мы не можем словами объяснить, что именно с нами произошло, но явно что-то изменилось внутри. Они дают возможность задуматься, оценить, попытаться найти ответы. Древние греки называли это катарсисом. Это и держит театр.

 

 

Если углубиться в историю древнегреческого театра, то станет понятно, что он был тем местом, где зародилась демократия. Это сейчас люди приходят в театр по собственному желанию, получить положительные эмоции, а раньше в Греции граждане обязаны были приходить в театр, им для этого выделялись «театральные» деньги – два обола. Двое драматургов показывали сразу по несколько своих спектаклей, и зрители голосовали, кто победитель. Изначально была соревновательная основа.

 

 

- А современный театр больше приобретает или теряет из-за соревновательной гонки?

 

- Давайте дадим возможность театру быть разным. Театр не может быть исключительно развлекательным или исключительно психологическим, или исключительно драматическим. Театр – это разнообразие явлений.

 

 

Для меня понятие «современный театр» - это театр того времени, в котором я живу. В нём присутствует и классический театр, в котором играют по фундаментальным основам, но также и новые формы театра, в том числе и коммерческая форма – антреприза. Есть её поклонники, есть противники. Это нормально.

 

 

Каждый вправе выбирать любимых авторов, исполнителей, режиссёров. Это как с книгами: их издаётся очень много. Кто-то будет читать одного автора, а кто-то – другого.

 

 

- Что более востребовано в Вашем театре: комедийные или драматические, психологические постановки?

 

- Мы с главным режиссёром уже не первый год выстраиваем такую политику, что в театре должно быть разнообразие, но комедий почему-то становится в разы меньше, всё больше серьёзных спектаклей – «Гроза», «Царь Эдип», «Ревизор», «Гамлет». Даже если и комедии, то достаточно необычные, например: «Искусство» или «Две дамочки в сторону Севера» - там есть, над чем подумать. Юмор – это неотъемлемая часть мысли. Умный человек, на мой взгляд, всегда обладает чувством юмора. Так и в произведениях.

 

 

Кроме всего прочего, в нашем театре очень большая сцена, поэтому многие спектакли, с учётом такой особенности, получаются эпического размаха, иначе пространство не презентовать как надо.

 

 

В нашем театре ставят не только главный режиссёр и штатный режиссёр, мы работаем и с приглашёнными режиссёрами. Получается достаточно разнообразный материал, баланс – современные и классические постановки, российские авторы и зарубежные, на основной сцене и в камерном зале. Много синтетического материала. Наши артисты не только играют, но и поют, и работают с пластикой. Недавно мы поставили спектакль с элементами фехтования. Наверное, такой спектакль – единственный в области. Знатоки вспоминали, что подобный спектакль ставили на нашей земле лет 20 назад.

 

 

Всё это обогащает не только зрителей, но и артистов. В предыдущем спектакле мы развивали их пластику, в следующем – вокал, а теперь вот – фехтование. Труппа развивается от спектакля к спектаклю. Это педагогический подход. Формы мастерства всё сложнее и сложнее.

 

 

- Какие у Вас творческие планы?

 

- Надеюсь, что с осени мы всё же возобновим свою деятельность.

 

 

Из-за пандемии нам пришлось перенести на следующий год международный театральный фестиваль «Родниковое слово», который мы проводим раз в два года. В числе главных гостей должны были быть артисты театра Вахтангова с «Евгением Онегиным».

 

 

Надеюсь, что осенью у нас состоятся обменные гастроли с Рязанским театром драмы. Это отличная возможность нашему зрителю увидеть какой-то другой театр, сделаться более пытливыми, посмотреть на другие формы, другие подходы, другую режиссуру, других артистов. Это обогащает. Нам же самим потом будет интереснее взаимодействовать со зрителем, давая им материал, для которого у них есть «ключи», чтобы вскрыть этот символический язык и понимать его.

 

 

Планируем премьеру спектакля «Собака на сене» - им мы хотим открыть новый театральный сезон. Уже говорим о новогодних премьерах, позже объявим названия спектаклей.

 

 

Мы же привыкли строить планы на 1,5-2 года вперёд, а теперь вот ситуация учит нас планировать более аккуратно. Надеюсь, что потихоньку дойдём до прежнего комфортного нам темпа.

 

 

Беседовала Юлия Гащенко