Протоиерей Сергий Рыжов: «Благой пример – это 80 % залога хорошего воспитания»

ФИО: Рыжов Сергей Викторович
Должность, регалии: священнослужитель, протоиерей, настоятель семи приходов Большемуртинского и Сухобузимского районов Красноярского края
Специализация: священнослужение
Жизненное кредо: «Если не я, то кто?»

О том, как одноногий инвалид голодных кормил; о том, как прапрадеду нашего героя удалось чудом деревенский храм сохранить; о том, как профессиональный повар вдруг стал священнослужителем; о том, как матушка-хореограф воспитывает 11 детей; о проблемах деревенских храмов, о семейном досуге, о родительской власти и свободе воли детей, о воспитании в детях правды, чистоты и добра – об этом и о многом другом - в нашем интервью с настоятелем семи приходов Большемуртинского и Сухобузимского районов Красноярского края, протоиереем Сергием Рыжовым.

- Батюшка, каким было Ваше детство? Какие ситуации и люди повлияли на формирование Вашей личности?

- В моей жизни главную роль заняла бабушка Екатерина: именно она большую часть детства меня воспитывала, поскольку мои родители развелись, и я остался жить с бабушкой по отцу. Конечно, я жил и у мамы, и у другой бабушки - Зои, где проводил каждое лето. Баба Катя очень рано осталась вдовой, и ей поступало много предложений выйти замуж, но она выбрала воспитание внука, и осталась моим Ангелом Хранителем.

В моей детской памяти запечатлелось жертвенное служение бабушки, я с детства его наблюдал, ощущал, и оно питает меня до сих пор. Жертва во имя Господа и во имя любви – бабушка добровольно несла крест своего сына. К Богу она пришла уже в зрелом возрасте, но жизнь её всегда была христианской.

Наверное, основы закладываются ещё в детстве… У моей бабушки был потрясающий дед (мой прапрадед): Елисей Савельевич Курбан служил старостой храма, который был в числе немногих красноярских храмов сохранён во времена гонений. В те страшные годы осталось всего три незакрытых храма во всём Красноярском крае, и один из них – храм Архангела Михаила в с. Новоберёзовка Идринского района Красноярского края – его сохранил мой прапрадед. Храм, кстати, до сих пор существует, он действующий!

А дело было так: в молодости дед стал инвалидом, оказавшись жертвой несчастного случая на советской стройке. Всю оставшуюся жизнь он прожил без ноги, передвигаясь на деревянном протезе. Во времена правления Хрущёва храм Архангела Михаила, в числе прочих, власти решили закрыть, чтобы использовать помещение под свои нужды. Но Елисей Савельевич не позволил этого сделать! Он продал корову – единственную кормилицу – и поехал в Красноярск (инвалид на одной ноге!) на разговор к высокому начальству. Там он напомнил, что стал инвалидом на советской стройке, и сейчас его единственная возможность кормить семью – служение старостой при храме. Это, конечно же, была лишь отговорка, внутренняя причина была гораздо глубже. Но Краевой комитет принял решение – отменить решение Районного совета о закрытии храма. Дед вернулся домой радостным, хоть и потерял корову, но зато храм сберёг от закрытия! И, представляете, когда дед приехал, то увидел в почтовом ящике свёрток с суммой, которая была эквивалентна стоимости коровы.

Господь всячески помогал деду и его семье, буквально кормил. Вот представьте: много ли может на земле сделать одноногий инвалид? Участок нужно вскапывать, обрабатывать, пропалывать и пр. Физическая работа была для деда почти непосильной – с горем пополам закопали картошку, с горем пополам выкопали – всё! Но при этом урожай у него всегда был в два раза больше, чем у соседей. А секрет прост - прадед щедро делился с нуждающимися тем, что имел: у него было специальное окошко, через которое он раздавал нищим милостыню – в основном картофелем, в иной день, бывало, выходило по ведру картошки! Такой вот парадокс: инвалид кормил голодных…

Так, моя бабушка была свидетельницей доброты, щедрости деда и стойкости его христианской веры.

- Невозможно поверить, чтобы при таком деде Ваша бабушка выросла атеисткой…. Может быть, она только внешнюю атрибутику советского строя соблюдала?

- Поначалу она была атеисткой, но потом вдруг, ни с того, ни с сего она начала поститься. И я, даже будучи ещё некрещённым ребёнком, стал поститься вместе с ней.

Но мой выбор священнического пути привёл её в негодование и смятение. Когда я учился в семинарии, она всем говорила, что я ушёл в армию… Но со временем бабушка приняла мой выбор, смирилась, и её эта мысль даже грела. Помню, она даже просила меня – тогда ещё диакона – ходить с ней в храм только в подряснике.

Бабушка во всех смыслах была удивительным человеком. Перед своей кончиной она почти всё своё имущество раздала, многое пожертвовала храму в с. Сарыг-Сепе, республики Тыва. Кроме того, она завещала похоронить себя в необшитом гробу и без венков, а поминать - без вина. 26 марта 2004 года, когда её хоронили, был Великий пост: на столе была только постная пища, как бабушка завещала. Многих это смутило, мол, «не по-людски». Важно ещё учесть, что бабушка была заведующей пекарни, а её муж - председателем райпо. Их все в округе знали, поэтому такие похороны выглядели немного юродиво…. Но зато по воле усопшей.

Жили мы тогда в республике Тыве, которая до 1924 года была провинцией Китая. Многие годы в республике был всего лишь один православный храм в г. Кызыле. Кстати, в моём генеалогическом древе – родственная связь с Министром обороны РФ Сергеем Кужугетовичем Шойгу. Моя тётя вышла замуж за Валерия Кужугет, а его отец – двоюродный брат отца Сергея Шойгу. По тувинским меркам это довольно близкое родство.

Кстати, другой мой дядя - Василий Соколов - тоже уникальной жизненной истории человек! Его отца ждала неминуемая гибель во младенчестве: семья отца жила в староверческом селении, в верховьях Енисея, а в то непростое время староверы по лжерелигиозным соображениям сжигали себя и свои семьи (документально зафиксировано самосожжение более 200 человек)! Дедушка и бабушка моего дяди тоже были активно в это вовлечены… Бабушка моего дяди Василия в те страшные дни заморозила всех своих детей, но только единственный из них - Филимон - заплакал, воспротивился этому. Мать каким-то чудом оставила его в живых. У Филимона со временем и родился Василий – мой дядя.

Дядя Василий был всю свою трудовую жизнь учителем, затем завучем, далее - директором в средней школе. И в завершении тувинского периода - Главой администрации в селении у старообрядцев. Потом он по моему приглашению переехал в Красноярский край, где и стал православным священником. Про него в книге «От мира не уйти», вышедшей в советское время в тувинском издательстве, написали, что в Туве он был первым атеистом среди староверов. А спустя годы этот первый атеист стал первым православным священником в тех местах. Сейчас он служит настоятелем Покровского храма в с. Шила, в соседнем со мной районе. В этом году дяде исполнилось 70 лет.

- А каким был Ваш путь к вере? Кем Вы мечтали стать в детстве?

- Сначала я мечтал стать ветеринаром. У меня с 10 лет было большое хозяйство - до 70 кроликов! Я сам их врачевал, делал прививки – всё по книге. Но решил всё же идти учиться на повара, т. к. с детства любил готовить.

Отучился я в г. Минусинске и получил диплом с высшим пятым разрядом. По специальности я работал сначала на сельхозпредприятиях, затем – в местном соборе. Готовил для клириков, прихожан и гостей соборного храма. Однажды к нам приехал владыка Антоний (Черемисов, ныне митрополит Орловский). Наш настоятель начал расхваливать меня, мол, у нас в храме работает дипломированный повар! Владыка сказал, что у него нет такого повара – и забрал меня к себе.

Месяц я у него отработал и получил благословение на поступление в Тобольскую духовную семинарию.

- А как дальше складывался Ваш духовный путь? Как повар вдруг стал священнослужителем?

- Начиная с детства, в моей жизни было столько необъяснимых выходок! Например, помню, когда мы с мамой ехали однажды в автобусе (мне было лет 5), я вдруг, ни с того, ни с сего начал задавать женщинам, находившимся в автобусе, странные вопросы: «Почему вы не носите платочек?», «Почему вы не ходите в Церковь?». Представляете ужас моей мамы? Она не верила своим ушам – откуда её ребёнок из совершенно невоцерковлённой семьи вдруг начинает такую агитацию?.. Мама – женщина с завитушками химии на голове, с макияжем на лице, довольно модная по тем временам, и вдруг пассажиры начали на неё наговаривать, будто она – замаскированная сектантка. Пришлось нам выйти из автобуса через несколько же остановок. До сих пор не могу понять, откуда в моей голове это взялось? Как я мог задавать вопросы о Церкви, если ни я, ни члены моей семьи туда никогда не ходили!

Но защита православной веры жила во мне, наверное, на подсознательном уровне. Когда мне было 16 лет, к нам в дом однажды пришли адепты секты «Свидетели Иеговы». Я с ними вступил в яростную дискуссию, начал отстаивать Православие. Это при том, что я не знал, что такое Православие, и даже не был ещё крещён. После спора со мной, сектанты сказали моей маме с огорчением: «Твой сын в руках сатаны». Они такими взглядами на меня смотрели, что я подумал о том, что, если существует дьявол, то это – его слуги.

- Ни этот ли факт побудил Вас к принятию Святого Крещения в 16 лет?

- Однажды я зашёл в храм, перед началом Пасхальной службы, когда пели Часы (тогда я об этом не знал), и у меня вдруг будто отключилась память, я мгновенно потерял счёт времени, оно просто остановилось. И включилось ощущение времени только через несколько часов, когда люди уже стали выходить из храма. Я не мог понять, где же я – на земле или уже на Небе?.. Служба пролетела за считанные мгновения. После этого случая я принял твёрдое решение о принятии крещения. С того момента прошло уже 28 лет, но я помню всё, будто это было вчера… Это был День памяти Сорока Севастийских мучеников.

Когда я жил на квартире, моей соседкой была ризничная Спасского собора, баба Клава. Она договорилась с настоятелем, и меня окрестили отдельно, одного. Хотя тогда был огромный поток – по 200 человек в день! В День моего крещения батюшка сказал, что из меня выйдет хороший пономарь. Прошло буквально несколько дней, и я начал пономарить. Помню, я просился петь в хоре, но там пели только профессионалы с музыкальным образованием. Зато меня сразу взяли в алтарь, надели стихарь, и я стал и пономарём, и чтецом, и звонарём, и поваром, и даже истопником – в огромном Спасском храме было четыре мощных печи, поэтому я приходил аж в 4 часа утра, чтобы их натопить – закинуть в каждую печь по семь вёдер угля. А в 8 часов я уже был на уроках в поварском училище.

- Пройдя такую сложную школу жизни, как Вы думаете: священником рождаются или становятся?

- Думаю, что это призыв свыше. Господь призывает, но услышать способен не каждый.

Меня поразил факт, о котором я недавно прочёл: оказывается, в современном мире есть такие страны, где нет ни одного кандидата в священники (речь о католиках, протестантах, но это в данном случае неважно) - за год ни одного желающего стать священником! Есть, над чем задуматься…

- В чём лично для Вас радости и сложности священнического пути?

- Самая большая радость, когда люди приходят к Богу. А сложности… Наша Церковь – воинствующая, люди зачастую приходят озлобленные, и наша пастырская задача - их примирить.

Особенно это актуально для деревень. Люди порой говорят: «Вот если Марья будет сюда ходить, меня здесь не будет!». Проблема деревенских храмов зачастую сводится к простой фразе: «Как мне не нравится такая-то!». В городе есть альтернативы: не нравится один приход, иди в другой. А в деревне храм один, люди все друг друга знают, поэтому споры неминуемы… Примирить непримиримых – самая большая проблема деревенских приходов.

- Вы не только священнослужитель, но и глава большой семьи, отец 11 детей! Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье: чем увлекаются детки, как строится процесс воспитания?

- У меня обычная семья, в которой у каждого члена семьи свой характер.

Матушка Елена – педагог дополнительного образования. У неё нетипичная для матушек профессия – она преподаёт хореографию. Но это прекрасное воспитательное средство! Матушка довольно строгий учитель, детям нужно много трудиться, но зато у её коллектива множество грамот, призов и пр.

Интересный факт: обычно в хореографических коллективах бывает дефицит мальчиков – на 7 девочек приходится 1 мальчик, а у матушки наоборот, потому что у нас 9 сыновей. Поэтому все призовые места - наши!

- Скажите, а как Вам удаётся уделять детям своё отеческое внимание при таком количестве пастырских послушаний и приходов?

- Честно говоря, я мало внимания уделяю детям. Больше времени у меня уходит именно на пастырское служение. Но вот сегодня, например, я в 6 часов утра услышал телефонный звонок от старшего сына - ему сейчас 22 года, он учится и работает в Москве. Я перепугался, ведь у него сейчас там 2 часа ночи, думаю, не случилось ли чего? Поднимаю трубку, спрашиваю, что случилось, а сын мне в ответ: «Ничего не случилось, просто хочу сказать, что я тебя люблю». Услышать такое – дорогого стоит!

- А как вы организуете семейный досуг, как проводите свободное время, когда оно всё же выкраивается? Существуют какие-то добрые традиции?

- Главная наша традиция – совместное богослужение. Чаще всего мы вместе именно за богослужением. Ну, а досуг – это, например, поездки на речку, в лес.

У моей супруги была другая семейная история – они с родителями регулярно выезжали на море, отдыхали на юге. Поэтому и детей матушка старается вывозить куда-то на море или на озёра. Я такого в детстве не знал, меня никогда никуда не вывозили, поэтому я и сейчас никуда не рвусь, больше люблю местные водоёмы.

Кроме того, традиция поездок на моря ограничена финансовым вопросом, а для многодетной семьи это особенно актуально. Но, несмотря на это, у наших детей так: кто-то где-то бывал, но не полным семейным составом. Нельзя сказать, что многодетные семьи – во всём ограниченные. Наши дети и в Абхазию ездили, и в Крыму отдыхали, и ещё много чего интересного видели. Так что, дети у нас и не избалованы, но и не «забиты».

У нас большой дом на 200 кв. м, своё хозяйство. В своё время у нас было 3 коровы, лошадь. Сейчас это для нас нерентабельно, поэтому на данный момент мы держим коз, гусей, кур и кроликов. А ещё с нами живут собаки и кошки, а также 2 красноухие черепахи и рыбки. За всем этим хозяйством смотреть нужно, поэтому дети во всём помогают. Кроме всего прочего, мы сейчас строим дом в пригороде Красноярска. Старшие сыновья собственными силами построили в правлении садового общества второй этаж здания, и им за это выделили участок. Там мы и строим дом – для детей, которые учатся в Красноярске.

- Ваши дети активно вовлечены в богослужебную жизнь, помогают на службах. Поделитесь своим рецептом воцерковления детей. Как не отпугнуть от веры детей в подростковом возрасте?

- У нас всё происходило органично – мы в храме, и дети в храме. Кому-то нравится больше, кому-то меньше – это нормально. Они не обязаны стать священниками. Хотя наш старший сын учится в богословском институте, второй служит в армии, а третий сын – на подготовительном курсе семинарии.

- А приходилось ли Вам сталкиваться с подростковым упрямством своих детей, когда они переставали желать посещать храм?

- Это естественно. Такое бывает и у взрослых людей. Но существует ведь традиция послушания родителям. Наши старшие дети уже вышли из зоны прямой родительской опеки, но всё равно ходят в храм – уже сами.

- Кто-то, наверное, может возмутиться, сказав, что нельзя принуждать детей в вопросах веры, нельзя насиловать личную свободу…

- Родительская власть на то и дана. Это не насилие воли, это просто воспитание культуры. Как существует культура языка: почему мы говорим именно на русском языке? Потому что с нами общались на нём. Почему мы ходим в храм? Потому что нас водили в храм. Это вопрос нашего православного бытия. Если у нас нет культуры посещения храма, нет культуры соблюдения поста, нет культуры миролюбивого общения вместо бранной речи, то кто же мы тогда….

Какую культуру посеешь, та и прорастёт. Ведь можно возмутиться и по поводу того, почему мы говорим с ребёнком именно на русском языке, а не на английском, например, - это же тоже, получается, насилие личной свободы?

Пока дети маленькие, родители должны привить им добрый навык. Как наш владыка, митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон говорит: «Период детства чрезвычайно важен – зерно, посеянное в детском сердце, может дать всходы в далёком будущем». Даже когда дети приходят к периоду отрицания, то при столкновении с жизненными трудностями они осознают, что делают что-то не так – и снова начинают ходить в храм.

Мне часто приходится исповедовать людей перед смертью. Многие это делают впервые в сознательной жизни, кто-то – после долгого «пробела». Спрашиваю их: «Почему вдруг захотелось исповедаться?» Чаще всего старики вспоминают, что их в детстве бабушка или мама водила в храм…