Илья Костинкин: «Задача театра – делать жизнь людей лучше»
- ФИО: Костинкин Илья Сергеевич
- Должность, регалии: и. о. художественного руководителя, главный режиссёр Димитровградского театра имени А. Н. Островского, актёр, продюсер
- Специализация: театр, кино
- Жизненное кредо: «Делать жизнь лучше».
«Я бы хотел, чтобы та система театра, которая создана в России, не разрушилась. Наша система – уникальна! Именно во многом благодаря театру в России сохраняется культура, в том числе в провинции. Задача театра – делать жизнь людей лучше. Чтобы человек между бутылкой пива и билетом в театр непременно выбирал театр... Усталость – это большая проблема нашей страны: люди устали от безнадёжности, от нестабильности, от расхождения слов с делами, от тяжёлой жизни. Провинция смотрит на крупные мегаполисы, как на другие страны, и это действительно так! В провинции люди живут совсем иначе, совсем на другие деньги. А ещё провинциальному театру всё время приходится слышать: «Ну, вы же провинция…» Появляется совершенно дурацкое ощущение «нашего уровня». Когда я приехал в Димитровградский театр, то просто запретил это выражение про «наш» уровень, потому что бывает только один уровень – хороший», - отмечает и. о. художественного руководителя, главный режиссёр Димитровградского театра имени А. Н. Островского, актёр, продюсер Илья Сергеевич Костинкин. О закулисном и абсолютно гуманитарном детстве, об актерской юности, о выборе между бизнесом и театром, между эмиграцией и родной страной, об актерстве и режиссерстве, о субординации и свободе – об этом и многом другом – в нашем материале.
- Какие яркие воспоминания оставило у Вас в памяти детство?
- Детство я, признаться, помню не очень хорошо, поскольку жизнь у меня весьма насыщена событиями, «флешка» быстро переполняется… У меня полное ощущение, что я родился уже на работе. Возможно, потому что всё детство я занимался чем-то схожим с тем, чем занимаюсь сейчас: гастроли, театр…
- Какие игры были самыми любимыми?
- Конечно, казаки-разбойники! Это – самое любимое! А ещё мы играли в гардемаринов.
На втором месте в нашем детском рейтинге были «магазинные игры»: расчёт ореховыми листьями; автобусы, сделанные из пенопласта, на которых мы «возили» пассажиров за эти же ореховые листья…
- Кем Вы мечтали стать?
- Помню, с самого раннего детства я устраивал перед своей бабушкой спектакли: переворачивал стул кверху ножками, устраивал ширмочку из натянутой тряпки, клал на дно доску, доставал фигурки и показывал «театр». С возрастом вся эта конструкция усложнялась. Позднее мы с товарищами по двору уже и кино снимали.
Честно говоря, у меня не было прям такой мечты – кем-то быть. Когда был совсем маленьким, то мечтал стать милиционером, стоять на углу и всех штрафовать. А потом жизнь сама вывела меня в нужное русло. У меня никогда не было особого желания быть каким-то крутым начальником, я не люблю хождения по головам.
- А с актёрской профессией что-то было в детстве связано? Может, любили выступать, или родители ставили на табуретку и просили что-то прочесть?
- Слава Богу, на табуретку меня никогда не ставили! Просто мои родители тоже всю свою жизнь занимаются творчеством, поэтому моя дорога была предопределена.
Отец – артист театра музкомедии, режиссёр, педагог. Мать – музыкант, педагог, в данный момент – уже и драматург, и композитор. Её пьесы хорошо идут по стране, в том числе, и в нашем театре.
Всё моё детство прошло в театральной среде. Помню, я даже в раннем детстве вышел на сцену с куском колбасы и с горшком в руках, сообщить отцу на сцене свою важную новость – такая вот была грандиозная первая роль.
Так что, я был абсолютно театральным, закулисным ребёнком. Как и все дети артистов. У нас сейчас в театре тоже полно детей за кулисами: они где-то валяются, обрывают шторы в фойе, делают нервотрёпки уборщицам – жизнь продолжается!
- Каким был Ваш путь в профессию?
- Окончил школу экстерном, потому что мне просто было скучно в школьной среде. Я – абсолютный гуманитарий, поэтому решил поступать в театральный. В г. Саратове - там у нас жили родственники.
Когда начал учиться на театральном факультете, то понял, что актёрская профессия хоть и хороша, но меня больше интересует режиссура. Хотя актёрскую профессию я никогда не забрасывал.
- Вы же и поныне – действующий артист.
- Да. Не могу сказать, что я – большой поклонник этой профессии, она достаточно зависима. В своих собственных спектаклях мне приходится порой выходить на сцену, но я очень этого не люблю. Уровень допуска, уровень свободы в такие моменты – максимальный, а это не всегда хорошо.
На какой-то период театр в моей жизни отошёл на второй план, потому что мне нужно было зарабатывать на жизнь. Опять же, заниматься режиссурой сразу по окончании вуза было нереально, ведь образование я получил актёрское. Мне нужно было обучиться режиссуре и хоть немного подрасти, поскольку в 20 лет ставить спектакли – это смешно.
Я занимался бизнесом. А потом как-то так звёзды сошлись, что получилось даже вернуться в Ростов, организовать довольно яркий театр (Ростовский новый драматический театр), который просуществовал хоть и недолго (с 2013 по 2016 год), но его до сих пор вспоминают. Многие артисты тогда просились к нам работать, некоторые до сих пор просятся.
- Кем Вам быть легче – актёром или режиссёром?
- Легче, конечно, быть режиссёром, когда это мой спектакль. Немного повторюсь: когда ты играешь на сцене в своём спектакле, у тебя появляется гораздо больше возможностей, чем у любого другого артиста, который находится с тобой на сцене. Это беда, потому что ты можешь себе позволить гораздо больше.
Когда играешь в спектакле, поставленном другим режиссёром, то выполняешь поставленные тебе задачи.
- Как Вам удаётся соблюдать с актёрами субординацию, как режиссёру, но быть с ними на равных, как актёру?
- Субординация должна быть за кулисами, а на сцене – я не режиссёр, а рядовой актёр.
Вне сцены я не бываю с актёрами на равных. Этого и не должно быть, ведь театр – это добровольная диктатура. Если мы будем на равных, я с ними ничего поставить не смогу! Знаю, что существуют такие театры, в которых царит атмосфера кружка по интересам, где пьют чай и говорят о великом творчестве. Но это абсолютно актёрский подход. В этом смысле я и не артист, я существую по-другому, начиная со времён обучения в вузе, я больше «заточен» на режиссуру.
Важно отметить, что работаю я от противного. Признаться, я очень не люблю драматический театр, мне там неинтересно. Поэтому я работаю по принципу: сделать всё, чтобы было реально интересно. Очень редко бывает такое, что я прихожу в театр и наслаждаюсь постановкой – это большая редкость.
Именно поэтому, на мой взгляд, в театре в целом, и в провинциальном, в частности, существует проблема со зрителем. Почему так мало людей посещают современный театр? Проблема вовсе не в дорогих билетах! В нашем театре стоимость билетов всего 300 рублей. Думаю, что хотя бы раз в месяц могут себе позволить их приобрести люди любого уровня достатка.
Если зрителям интересно, если они, действительно, что-то выносят после спектакля в своих головах и сердцах, то они будут приходить! Но ведь есть и такие театры, в спектаклях которых трёхлапая собака танцует под музыку Вивальди, или полуголые артисты обмазываются на сцене грязью – это не моя история… Нельзя относиться к зрителю, как к быдлу. Иначе неминуем пустой зал. Зритель сам должен захотеть приходить.
Я за диалог со зрителем. Театр – это просвещение. Режиссёр и актёры должны понимать, что зритель придёт холодный, и нужно сделать так, чтобы он захотел прийти ещё. Но при этом нельзя перед зрителем заигрывать!
У нас в Ростове был очень показательный случай, когда несколько «гопников» зашли в театр погреться. Шёл спектакль, они узнали стоимость билетов, оказалось, что дёшево, поэтому решили купить. После этого начали ходить постоянно. Причём попали они тогда на «Преступление и наказание» по Достоевскому! То же самое произошло с этим спектаклем, когда во время какого-то праздника полицейские патрулировали театр, зашли осмотреть зрительный зал и остались до конца спектакля.
Если театр считать действом или местом для элитарной публики, тогда каким просвещением мы занимаемся? Если ты хочешь чему-то научить человека, для начала выстрой с ним диалог! Тебе сколько угодно может не нравиться их язык, уровень культуры или мышления, но ты должен понимать, что это – абсолютно конкретные люди, которые купили билет, потратили своё время и деньги, чтобы посмотреть спектакль. А ты им должен дать сверх того – тогда это диалог.
- Кому, по Вашему мнению, театр больше нужен – актёру или зрителю? Кто больше любит театр?
- Зрители, конечно! Больше того, могу сказать: по моему глубокому убеждению и многолетним наблюдениям, большинство артистов любят своё дело, но не любят приходить на работу. Хотя они, подчас, и не признаются в этом.
Для артиста никогда нет хорошего материала, никогда нет хорошего режиссёра, хорошего театра, хорошего репертуара, хорошей зарплаты. Заслуженные и долгоработающие артисты, как правило, уже очень не любят свою работу. От этого состояния внутренней борьбы они, скорее всего, и работают эффективнее.
- А что Вы больше всего цените в артистах?
- Я ценю, когда артист может хорошо исполнять свою роль, вбирая её в себя; когда он в профессию привносит себя. Это, как показывает практика, приходит не в первый, и даже не в пятый год работы.
Первые годы после института начинающий актёр вообще адаптируется, потому что в институте он несколько лет находился в творческой среде, а потом – бац! – и попадает в театр. А работа в театре для начинающих долгое время творчеством даже не пахнет - каждодневные репетиции, одно и то же изо дня в день: негодяй-режиссёр, мизерная зарплата, да и просто погода плохая и нет настроения – рутина, одним словом.
Актёры – как дети, их нельзя не любить. Даже, если они тебя терпеть не могут. И конфликтовать с ними – бесполезно, это всё равно, что ругаться со своим ребёнком – очень недейственный способ в плане воспитания коллектива. Наказывать, штрафовать – эти меры действенны.
- Ваша супруга работает в Вашем театре… Вам это мешает в работе или, наоборот, помогает?
- Ей достаётся больше всех! Я не из тех режиссёров, которые везде и всюду тянут своих жён. Наверное, таким режиссёрам это в целом мешает работе.
А в нашем случае, наоборот, бывает, что даже потребно в качестве демонстрации воспитательной меры коллектива: если уж моей жене так достаётся, то что же может достаться тому, кто ослушается режиссёра… Ничего не поделать – работа у меня такая.
- Какие проблемы театра как такового Вы считаете наиболее актуальными?
- Язык современного театра превратился в демонстрацию личных комплексов очень большого количества режиссёров. Тренды, которые закладываются очень многими московскими театрами, зачастую чужды провинциальным театрам. Не потому, что люди в провинции глупее, просто здесь идёт совсем другая жизнь, и требуется здесь совсем иное.
Проблема современного российского театра в том, что он постоянно гонится за каким-то непонятным вектором искусства, который до сих пор никто чётко не сформулировал, не определил, и всё время пытается сам себя чем-то удивить, забывая о зрителе. Когда подобное начинает происходить в каком-нибудь провинциальном театре, то очень скоро заканчивается деятельность таких режиссёров. Сходу начинать умничать и пытаться научить жить – не получится! Люди в России сейчас очень уставшие.
Вообще усталость – это большая проблема нашей страны: люди устали от безнадёжности, от нестабильности, от расхождения слов с делами, от тяжёлой жизни. Провинция смотрит на крупные мегаполисы, как на другие страны, и это действительно так! В провинции люди живут совсем иначе, совсем на другие деньги.
А ещё провинциальному театру всё время приходится слышать: «Ну, вы же провинция…» Появляется совершенно дурацкое ощущение «нашего уровня». Когда я приехал в Димитровградский театр, то просто запретил это выражение про «наш» уровень, потому что бывает только один уровень – хороший. Это касается всего, вплоть до технических моментов: на данный момент наш театр может позволить себе то, что и московские театры, потому что государство даёт возможности. Финансирование у нас хорошее, не нужно прибедняться. Сказать, что государство не заботится о судьбе театра – нельзя.
Если говорить о материальной стороне вопроса, то самая большая беда – это зарплаты, которые не пересматривались уже много лет. Даже по статистике сотрудники культуры имеют самый низкий уровень заработной платы. Я, честно говоря, не могу понять, на что живут артисты нашего театра. Я же знаю, сколько получает, например, моя жена. На такие деньги прожить нереально! Цены растут, а зарплаты – нет. Это не может не давить на артистов.
- Каким бы вы хотели видеть театр лет через 50?
- Я бы хотел, чтобы та система театра, которая создана в России, не разрушилась. Наша система – уникальна! Благодаря ей наша страна не скатилась на уровень алкоголиков и наркоманов. Задача театра – делать жизнь людей лучше. Чтобы человек между бутылкой пива и билетом в театр выбирал театр.
При всех «шрамах», проблемах, недостатках провинциальный театр начинает поднимать голову (на провинциальные театры не так давно стали обращать внимание, выделять средства), лишь лет 10-15, как театр в провинции начал приобретать уверенные черты.
Сейчас в театрах естественным путём омолаживается руководство, у моего поколения уже более менеджерский подход к управлению: я не стану мечтать поставить Шекспира, если знаю, что мы не потянем бюджет. Маркетинговые расчёты должны обязательно существовать. Но театр при этом не должен становиться коммерческим. Для этого должен появиться рынок в стране, а этого нет. Для того, чтобы театр смог зарабатывать, билеты должны стоить не 300 рублей, а на несколько порядков выше. Но тогда, кто же будет покупать билеты? Кто сможет себе это позволить?
Без театра не будет кинематографа, без кинематографа – культуры в целом. Так что, самое главное, чтобы за эти 50 лет никто не нарушил систему российского театра. Время от времени находятся чиновники, которые предлагают укрупнить, объединить, стандартизировать театры. Но искусство стандартизировать невозможно! Это большая глупость.
- В чём Вы черпаете вдохновение для новых свершений?
- Сложно сказать… Я, в целом, наверное, идейный. Потому что, по большому счёту, для того, чтобы комплексно вернуться в театр, мне в своё время пришлось пожертвовать очень многим, в том числе, и деньгами. И я ни разу об этом не пожалел!
Я считаю, что пока у человека есть возможность делать жизнь хоть чуточку лучше, пока есть возможность доказать, что мы здесь в Росси не просто с медведями по улицам ходим, нужно стараться изменить ситуацию к лучшему. Поэтому я и не эмигрировал в своё время, когда у меня была такая возможность. Должна же быть в жизни какая-то цель! Если мне удастся изменить жизнь своих артистов, своего театра, своего зрителя к лучшему, значит, я свою жизнь прожил не зря.
У меня никогда не было амбиций восседать в Москве, я – человек не обиженный работой, и в столице я тоже много ставил и продолжаю периодически ставить спектакли. Но, поскольку я сейчас живу в Димитровграде, то должен украшать именно это место. Тем более, что это такая радость, что в маленьком городе есть театр, да ещё и в таком хорошем здании, с такой хорошей труппой, и репертуар мы начали улучшать, залы хорошо заполняются – это же прекрасно!
- Что для Вас театр?
- Не хочется быть банальным и говорить, что театр – это вся моя жизнь, но это так и есть. Мне отпуска много не нужно.
Театральная суета - это мой образ жизни. Наверное, благодаря тому, что у меня есть театр, я и живу, он, как ни странно, прибавляет мне здоровья, хотя и отбирает очень много. Театр уже стал частью меня – как рука или нога.
Беседовала Юлия Гащенко
