Елена Авдеева: «Делать нужно то, от чего у тебя внутри начинается фейерверк»

 

• ФИО: Авдеева Елена Сергеевна
• Должность, регалии: звукорежиссёр Московской государственной академической филармонии; координатор фортепианного отдела Ассоциации Судзуки «Воспитание талантов», Suzuki Piano / SECE Certified Teacher (педагог по фортепиано и раннему музыкальному развитию)
• Специализация: звукорежиссура, музыка, педагогика.
• Жизненное кредо: «Сверяйся со своим внутренним компасом».

 

 

«У народного артиста России, актёра, клоуна Вячеслава Полунина есть интересное определение призвания: «Делать нужно только то, от чего у тебя внутри «дзынькает». Именно так. Нужно искать и делать то, отчего внутри начинается яркий фейерверк. Если ты не чувствуешь «искорки», то, скорее всего, дело не твоё», - размышляет Елена Сергеевна Авдеева. Гость нашей редакции – одна из немногих девушек в России, дерзнувших стать успешной в чисто «мужской» на тот момент профессии звукорежиссёра. Сегодня Елена Авдеева озвучивает большие оркестры, джазовые ансамбли и другие коллективы; делает она это с искоркой - творчески; а ещё она успевает активно заниматься педагогической деятельностью: «Музыка – это одна из немногих областей жизни, где человек может быть абсолютно счастлив, выражая себя в творчестве. Я стараюсь создать такое творческое пространство, в которое вовлекается вся семья, а не только ребёнок. Не так, что ребёнок уходит в «музыкалку», с ним там что-то делают, потом он приходит домой, и родители ему говорят: «Ну, давай уже, садись заниматься». О бабушке-«абсолютнице», о Тарзане и психиатрии; о судьбоносном переломе руки; о великой радости выражать себя в творчестве; о кайдзене и методе Судзуки, о многозвучии,  тишине и смысловых паузах – об этом и многом другом – в нашем материале.

 

 

- Какие события детства Вам запомнились наиболее ярко?

 

- Я родилась в очень музыкальной семье, мой отец – оперный и симфонический дирижёр, а мама – пианистка. Еще до рождения я невольно слушала в исполнении мамы множество пьес из фортепианного репертуара, поэтому музыку я воспринимала в детстве даже не как музыку, а просто как органичную часть своей жизни. Например, семейная гордость - старинный рояль Бехштейн порой становился весёлым местом для игр: когда я отмечала своё семилетие, мы с подружками прыгали с рояля на кровать и обратно. Благо, что он не пострадал от наших шалостей. Еще я любила забираться под него, когда мама играла - мне нравилось необычное звучание, как будто попадаешь внутрь самой музыки. Помню, однажды я заплакала от красоты музыкальной темы в увертюре к опере «Севильский цирюльник», которой дирижировал мой папа. Позже я даже выходила на сцену в его спектаклях - танцевала с другими детьми полонез в «Евгении Онегине», пела в хоре уличных мальчишек в «Борисе Годунове», «Кармен». Уже тогда мне очень нравилось быть частью общего музыкального действа.

Примерно в 4,5 года меня отдали обучаться игре на скрипке в Гнесинку. Видно, мне не очень легко давались домашние занятия, и это проявлялось неосознанно - первую маленькую скрипочку я нечаянно сломала, а другую потеряла. Дело в том, что скрипка - непростой инструмент для освоения в самом начале: нужно трудиться довольно долгое время, чтобы научиться правильному звукоизвлечению. Малыши обычно «скрипят» как минимум год, и только после этого начинают играть хорошим звуком, опять же - при регулярных занятиях.

 

 

 

- Заниматься дома Вам явно не нравилось, а музыкальные способности на тот момент вообще имели место?

 

- У меня абсолютный слух. Говорят, что на 50 % это – гены, а на оставшиеся 50 % - это влияние среды, в которой ребёнок находится с рождения. Если ребёнок слышит с ранних лет много хорошей музыки, это очень способствует формированию его слуха. Кстати, и у моих родителей абсолютный слух, а дедушка и бабушка из Сибири прекрасно пели дуэтом, хотя не учились музыке. Другой дедушка - флейтист, военный дирижер, а бабушка со стороны мамы прекрасно играла на фортепиано, хотя профессию выбрала не музыкальную - она работает психиатром.

 

 

- Почему же она не связала свою жизнь с музыкой?

 

- Потому что нашла своё призвание именно в психиатрии. Это очень интересная история: когда бабушка поступила в медицинское училище, через некоторое время началась практика - студентов повели в психиатрический диспансер.

Среди пациентов был юноша, который кричал, что он – Тарзан, и очень буйно себя вёл. Бабушка единственная не испугалась его, подошла, завела беседу, стала расспрашивать о жизни, смогла войти к нему в доверие и успокоить. Даже группа, глядя на их беседу, перестала бояться этого больного. Бабушка поняла, что ей очень интересно, как устроена структура личности, особенности функционирования психики, также ей легко даётся общение - и она решила стать психиатром.

Так она практически с первой попытки смогла найти своё призвание. Примечательно, что она небольшого роста, но всегда могла договориться с любым пациентом. Даже работая в колонии строгого режима, где порой крупные мужчины-сотрудники боялись заходить к некоторым буйным заключённым. Но бабушку, как ни странно, все уважали. И она всю свою жизнь старается бескорыстно помочь всем вокруг себя, независимо от того, в какой ситуации оказался человек.

 

 

- А Вам легко было найти своё призвание?

 

- Нелегко. Хотя, казалось бы, музыка всю жизнь была вокруг меня. Но я дважды чуть не бросила музыкальную школу: я не понимала, как заниматься дома самостоятельно, мне было скучно просто повторять пьесы. Еще повлияло то, что я много ездила по России, часто меняла школы - к дисциплине и каждодневным занятиям я так и не приучилась из-за частой смены обстановки, хотя периодически бывали достижения и удачные выступления. Музыкальную школу я окончила на 2 года позже сверстников.

Я вижу большую проблему в том, что часто люди оканчивают музыкальную школу, занимаясь лишь под давлением родителей, потом закрывают или убирают подальше музыкальный инструмент и никогда к нему не возвращаются. Это весьма печально, потому что на самом деле музыка – это великая радость, уникальный способ общаться с людьми, способ выражать себя в творчестве. Музыка – это одна из немногих областей жизни, где человек может быть абсолютно счастлив.

 

 

Одна из моих задач, как педагога – показать детям и взрослым, что музыка – это радость, которую можно создавать вместе. Я стараюсь создать такое творческое пространство, в которое вовлекается вся семья, а не только ребёнок. Не так, что ребёнок ходит в «музыкалку», с ним там что-то делают, потом он приходит домой, и родители ему говорят: «Ну, давай, садись играть», - а сами уходят заниматься своими делами. Начинающий музыкант пытается играть что-то сам, и первое его желание - ощутить поддержку родителей, обратную связь.

Я множество раз замечала, что, когда ребёнку трудно решиться на новое или сложное для себя действие, но он всё-таки это делает - его радостный взгляд моментально устремляется на маму, в поисках улыбки одобрения и слов поддержки. «Я с тобой малыш, ты молодец!» - он ждёт такого невербального сообщения, это придаёт ему сил и смелости двигаться дальше. А представляете, что происходит, если он вдруг видит, что мама ничего не заметила, так как была увлечена своим телефоном? Неужели ей всё равно? Мгновенно всё счастье на лице ребёнка исчезает, улыбка тускнеет - он весь сникает.

Между прочим, в том же нуждаются и взрослые музыканты на концертах, когда публика их поддерживает аплодисментами и криками «браво». Представляете, как чувствовал бы себя артист, если бы после каждой великолепно сыгранной пьесы в зале повисала мёртвая тишина? Нам всем нужна поддержка и обратная связь, а детям это нужно, как воздух. Нельзя заниматься творчеством в вакууме.

 

 

А ведь музыка – это совсем про другое, не про одинокие занятия «из-под палки»! Существуют две версии зарождения этого искусства: одни утверждают, что музыка родилась вместе со звуками человеческого голоса – первые напевы, материнские колыбельные, совместные песни. Вторая версия, что в начале был ритм - биение сердца, разный темп шагов, танцевальные ритмы. Так или иначе, корни музыки – песня и танец. Именно то, на что всегда инстинктивно отзывается наше сердце, просыпаются чувства. Даже маленькие дети неосознанно начинают двигать ручками и ножками в такт мелодиям, пытаются танцевать или петь - даже если ещё не умеют говорить или ходить.

Вот мне бы как раз очень хотелось способствовать такому восприятию музыки – как естественному способу выражения себя через совместное творчество.

 

 

- Вы упомянули о том, что дважды чуть не бросили школу. Пройдя этот непростой путь обучения, как Вы считаете, нужно ли принуждать ребёнка к окончанию музыкальной школы? И каждому ли ребёнку необходимо музыкальное образование?

 

- Я считаю, что музыка доступна каждому ребёнку, просто всем по-разному даётся её освоение: у кого-то процесс идёт быстрее, у кого-то дольше, это нормально, у каждого свой темп. У одного человека слух физиологически более приспособлен различать ноты, но это, как показывает практика, не даёт ему особых преимуществ, потому что такой человек привыкает получать всё легко, не любит трудиться, т.е. дар зачастую подавляется ленью. А другого, с изначально менее развитым слухом, будет легче научить играть на музыкальном инструменте, потому что у него есть сильный интерес и готовность трудиться.

Лучше, конечно, начинать как можно раньше. Мы сейчас знаем, что слух младенца работает уже с 20 недели развития - он уже воспринимает ритм сердца матери, слышит её голос, а также все звуки окружающего мира. Чем больше музыки ребёнок слышит в раннем детстве, тем легче она ему даётся, тем лучше будет развит слух.

У меня есть ученик, ему сейчас 1 год и 9 месяцев, и я вижу, что музыка очень благотворно отражается на его развитии, стимулирует появление речи, освоение новых навыков. Потому что музыка развивает человека комплексно, задействуя одновременно оба полушария: не только чувства и эстетику, но и логику, поскольку искусство гармонии – это выверенность высшей математики.

Музыка – это единственное направление развития, которое возможно начинать максимально рано. Учить ребёнка чтению в 1,5 года не очень разумно, поскольку кора головного мозга не созрела, он ещё не готов к этому. А вот на музыку ребёнок отзывается почти с самого рождения – вначале в качестве слушателя, а затем и активного участника процесса. Важно не упустить интерес ребёнка к музыке, но всячески его поддерживать и стимулировать.

 

 

Пройдя обучение для педагогов раннего музыкального развития по методу Судзуки в Швейцарии (SECE), я узнала, что рекомендуемый возраст начала групповых занятий музыкой – с 6 недель. В рекламе курса так и пишут: «Раннее музыкальное развитие с 6 недель до 3 лет». Сначала все задания выполняют мамы - поют, играют, читают стихи, повторяют ритмы, а дети всё слышат и «впитывают», а в 5-6 месяцев ребёночек уже активно вовлекается в процесс занятий, ручками повторяет движения вместе с мамой. Создаётся плодотворная творческая среда, и ребёнок без всякого принуждения расцветает в ней. На таких занятиях происходит развитие не только музыкальных, но и когнитивных (память, интеллект, внимание), а также социальных навыков (умение слушать друг друга, делиться, ждать своей очереди и радоваться успехам других).

Дети начинают выступать, когда им нет ещё и 3 лет. Они делают первый поклон, играют свою первую пьесу и совсем не боятся, ведь учитель и мама всегда рядом. А сколько радости от совместных занятий и музыкальных игр, новых друзей, маленьких творческих побед! Метод Судзуки многое мне открыл - я поняла, что музыкой можно заниматься с радостью, и она многое может нам дать. Мы не просто учим ребёнка, как играть на инструменте - мы с помощью занятий музыкой воспитываем его характер и трудолюбие, развиваем познавательные способности, умение видеть и ценить красоту. Это очень пригодится ему в дальнейшей жизни, какую бы профессию он ни избрал.

Насчёт принуждения могу сказать, что открытое давление на ребёнка ни к чему хорошему не приведёт. Музыкой необходимо увлекать, заинтересовывать, делать её частью жизни. Если музыка присутствует в жизни родителей, в семье, то и ребёнок с радостью захочет ею заниматься. Опять же, детям нравится делать что-то вместе с родителями, ведь в дошкольном возрасте весь процесс обучения для ребенка представляет собой игру и подражание взрослым. Когда в процессе обучения мамы с удовольствием начинают играть на инструменте сами, это сильно влияет на мотивацию и вовлечённость детей. Для музыкантов зачастую самое интересное и вдохновляющее - играть вместе, в ансамбле или оркестре. Когда целое становится большим, чем сумма всех частей. Я верю в то, что музыка способствует единению людей. А в современном мире это крайне важно для всех нас.

Кроме того, чрезвычайно важно учитывать индивидуальный ритм развития каждого ребёнка: одни дети очень активные, привыкли всё делать быстро, а другие – мирные, спокойные, им очень важно не торопиться и двигаться в своём темпе. Одному ребёнку легко освоить базовую технику игры за год, а другому комфортно двигаться в более спокойном темпе и потребуется в два раза больше времени. Итог у обоих будет одинаков – хорошее владение инструментом, но изначальные ритмы жизни и обучения у них разные. Можно, конечно, заставить ребенка двигаться быстрее, подгонять его, но ценой будут постоянный стресс, недовольство и сопротивление.

 

 

Современные люди нацелены на получение быстрого результата, тогда как нужно проявлять терпение, понимание и уважение к каждому ребёнку. Если мы хотим, чтобы цветок расцвёл, мы же не будем тянуть его за стебель и дёргать за лепесточки? Мы будем усердно поливать его, подкармливать, поворачивать к свету и терпеливо ждать, когда он расцветёт сам.

Я не приветствую принуждение, но я за разумное приучение ребёнка к каждодневному труду, формированию полезных привычек. Приходит ко мне мама ученика и спрашивает: «Сколько мой ребёнок должен заниматься в день на фортепиано?» Я шутя спрашиваю её в ответ: «Сколько Вашему ребёнку лет?» Мама отвечает, что четыре. Тогда я говорю: «Значит, заниматься нужно 4 минуты, но каждый день. Помалу, но регулярно, тогда ребёнку будет просто и не скучно - и самое важное, что именно так он будет привыкать к каждодневному труду». Этот метод тоже пришел к нам из Японии, «кайдзен» - искусство маленьких шагов.

 

 

- Ваш путь в музыку тоже складывался из последовательных маленьких шагов или были трудности с занятиями?

 

- Я училась в классической музыкальной школе сразу на двух отделениях – скрипки и фортепиано. У нас в России традиционно очень высокий уровень подготовки профессиональных музыкантов, чёткая система взаимосвязанных этапов: музыкальная школа - училище - консерватория. С самого начала всё серьёзно, педагоги растят маленького профессионала, поэтому мало внимания уделяется поиску креативных методик обучения, музыкальных игр и прочих способов, которые существуют сегодня для стимуляции интереса детей к музыке. Считалось, что ребёнок и так должен заниматься, осознавая важность процесса. Возможно, для тех, кто с детства осознал, что хочет посвятить свою жизнь музыке - это легко и естественно, но для большинства это непросто.

Больше всего на свете в детстве я любила играть и общаться со сверстниками. Поэтому я шла по пути ребёнка, которого как раз заставляют заниматься, а он не хочет. Приходить на уроки неподготовленной мне было стыдно, поэтому я пропускала музыкальную школу, убегала с занятий, потом боялась сказать маме о прогулах. Дома я занималась мало, в основном только перед зачетами и экзаменами, поэтому всегда испытывала стресс на концертах – без регулярных занятий ребёнок нервничает перед выступлениями, не ощущает необходимую уверенность и готовность, чтобы играть перед публикой.

Тем не менее, у меня были прекрасные педагоги в музыкальной школе им. Шуберта: Наталья Николаевна (скрипка), Марина Сергеевна (фортепиано). Они принимали меня такой, какая я есть - ободряли, поддерживали, хвалили за музыкальность, за малейшее старание. Не ругали, а скорее мягко укоряли за прогулы и отсутствие занятий дома. Делали всё, чтобы улучшить технику и компенсировать нерегулярные занятия. Сейчас я очень благодарна своим первым учителям - возможно, именно из-за их поддержки я тогда не бросила музыку. Я не умела заниматься самостоятельно, а родители тоже не всегда могли помочь (это были девяностые, когда всем приходилось нелегко, нужно было работать в 2-3 местах), поэтому домашние занятия были эпизодическими.

Поставить цель, организовать себя – всего этого семилетний ребёнок сделать не в состоянии, потому что префронтальная кора головного мозга, которая отвечает за прогнозирование и планирование, созревает только к 12 годам. До этого возраста обязательно нужна помощь родителей. Не давление и требования, а именно помощь и поддержка.

Иногда бывает удобно привязать ежедневные домашние занятия музыкой к определенным режимным моментам, например: мы играем на фортепиано 5 минут после завтрака. Тогда ребёнок привыкает, и у него не возникает вопросов, когда и сколько ему нужно играть на инструменте, и почему именно сегодня. Существует множество практик, которые помогают встроить привычку ежедневных занятий в тот образ жизни, который ведёт конкретная семья. Нужно создавать такую среду для ребёнка, в которой он будет заниматься с желанием. И самое главное - безоговорочно верить в него - тогда всё получится!

 

 

- Как Вы пришли от фортепиано и скрипки к звукорежиссуре?

 

- Когда я, наконец, окончила музыкальную школу, то думала поступать в музыкальное училище – куда же ещё идти музыканту. Но случилось так, что я упала и сломала левую руку. Соответственно, сыграть на вступительных экзаменах шансов не было. Нужно было что-то делать.

Родители предложили мне два варианта: папа очень хотел, чтобы я стала филологом или лингвистом, а мама хотела, чтобы я продолжила заниматься музыкой. Поскольку из-за травмы я не могла пока играть на инструменте, мама, пролистав справочник вузов, предложила мне направление звукорежиссуры. В то время эта профессия была не очень распространенной, а среди девушек – тем более. Многие считали, что женщина-звукорежиссер - это что-то невозможное. Уже потом я узнала, что существует много ярких представителей этой профессии - в звукозаписи, в театре, на телевидении.

В Российскую академию музыки им. Гнесиных в тот год брали абитуриентов только после окончания музыкального училища (потом решение изменилось, и стали принимать после музыкальной школы, а затем просто после средней школы). Мама нашла объявление о наборе абитуриентов в Московский киновидеоинститут, где преподавали звукорежиссуру. А папа тем временем нашёл объявление о наборе на отделение лингвистики в Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. Я пошла подавать документы в оба вуза. В Свято-Тихоновском мне было интересно, но там я увидела непривычный для меня контингент: кругом ходили девушки в длинных юбках, в платочках на головах и с грустными глазами. Я на тот момент была крещеной, но далека от религии - позже постепенно пришла к вере самостоятельно. В общем, вид этих девушек меня, честно говоря, смутил - уже потом я поняла, что дело было после сессии, и после тяжких трудов так обычно и выглядели все студенты. Так или иначе, я в итоге подала документы в Московский киновидеоинститут (он находится рядом с телецентром «Останкино», где я потом работала некоторое время). Сюда я и поступила, сдав необходимые экзамены.

Кстати, на момент поступления я понятия не имела, что такое звукорежиссура, и об институте я знала мало. Так, я уже позднее узнала о том, что наш институт является филиалом Санкт-Петербургского государственного университета кино- и телевидения, и что после трёх лет обучения сессии мы будем сдавать в Питере – всё это было неожиданными, но интересными сюрпризами.

Надо сказать, что на третьем курсе я по собственному желанию вернулась в музыку - у меня появилось сильное стремление вернуть навыки игры на фортепиано, я самостоятельно подготовилась и поступила в Московский колледж импровизационной музыки.

 

 

- А учиться в университете было интересно?

 

- Очень! Было, конечно, несколько технических дисциплин, которые регулярно устаревали, поскольку в области техники всё довольно быстро меняется, а учебные программы обновляются раз в несколько лет. Но я получила важные знания по физике, акустике, основам звукозаписи и многим другим интересным для меня предметам, а также встретила друзей и единомышленников. Большой радостью было учиться эстетическому видению, развивать творческое мышление, перенимать художественные приёмы у мастеров звукорежиссуры.

Жаль, что не так много времени уделялось практической стороне обучения. В то время не везде были оборудованы студии звукозаписи, сложно было поучаствовать в реальном производственном процессе. А для звукорежиссуры крайне важна именно практика. В итоге многому в профессии я научилась, когда впервые пошла работать по специальности.

Многое мне дала аспирантура по специальности «Искусствоведение» - мне посчастливилось встретить там удивительного человека, профессора, современного мыслителя и философа, доктора наук Александра Леонидовича Казина, который заметно повлиял на мое мировоззрение и восприятие искусства.  

 

 

- Как началась Ваша практическая деятельность?

 

- Меня пригласили работать звукооператором в Музыкальный театр национального искусства под управлением Владимира Назарова. Звукооператор в театре отвечает за звуковое оформление спектакля: в точном соответствии с действием и репликами артистов он в необходимый момент включает треки по партитуре - музыку, шумы и другие эффекты, следит за громкостью, балансом и динамикой звучания. Также в период создания спектакля он ищет или записывает необходимые шумы, находит подходящие музыкальные фрагменты, создаёт уникальные эффекты, комбинируя несколько звуков. Звукооператор участвует во всех этапах выпуска спектакля - пишет партитуру, выстраивает все треки в необходимой последовательности. После премьеры спектакль проводится в основном без изменений. Здесь, конечно, надо быть очень внимательным, чтобы следить за ходом действия и за всеми элементами партитуры, но дальнейшего творчества в готовом спектакле обычно уже не предполагается. Представьте себе, какого это – провести спектакль 104 раза…  Доходит до того, что звукооператоры при необходимости могут, как суфлёры, подсказывать текст реплик актёрам, поскольку уже все сцены знают наизусть.

Проработав 2 года звукооператором, я сказала своему начальнику, что хочу стать звукорежиссёром. Это гораздо более творческая история: работа с живым звуком - с голосами, музыкальными инструментами; поиск нужного тембра, баланса, красоты и прозрачности звучания. Он ответил: «Ты что! Девушка не может быть звукорежиссером!». Чуть позже я спросила его ещё раз - в тот момент, когда у него была большая занятость. И на этот раз ответ был другой: он сказал, что попробует рискнуть и доверить мне один детский спектакль. Во время спектакля начальник стоял рядом и немного скептически наблюдал за моей работой. В конце сделал пару замечаний, но в целом был удивлен и, видимо, доволен результатом. Постепенно он стал передавать мне и другие спектакли, а через год меня «повысили» до звукорежиссера.

Интересно, что раньше девушек в звукорежиссуре воспринимали достаточно предвзято. Кругом были мужчины - крутые технари, считавшие, что «не женское это дело». Приходилось доказывать на деле, что ты тоже что-то умеешь и понимаешь.

Сейчас ситуация во многом изменилась: девушек-звукорежиссёров появилось очень много – и в театрах, и в кино, и на телевидении.  Все коллеги с уважением относятся друг к другу, если понимают, что имеют дело с профессионалом - и неважно, какого он пола. Меня это очень радует, так и должно быть.

 

 

- Чем Вы занимаетесь на данный момент?

 

- В основном, концертной звукорежиссурой: я озвучиваю большие оркестры, джазовые ансамбли. В Московскую филармонию приезжает очень много коллективов различных форматов, от солистов и дуэтов - до оркестров из ста и более человек. Иногда меня приглашают проводить спектакли на разных площадках - в Москве и других городах.

Я остаюсь музыкантом - играю на скрипке в различных коллективах, научилась импровизировать и экспериментировать со стилями, люблю фолк и народную музыку. Развиваюсь как пианист и преподаватель, исследую интересующие меня вопросы в педагогике, психологии. Ищу новые подходы в обучении детей и взрослых, чтобы сделать процесс более эффективным, увлекательным и осознанным.

И наконец, я счастлива, будучи замужем за прекрасным человеком, и мечтаю о детях.

 

 

- Что для Вас главное в профессии звукорежиссера?

 

- На мой взгляд, главное, чтобы все участники творческого процесса (концерта, спектакля, записи) в полной мере становились его частью, забывая о своих личных амбициях. Только когда каждый работает на свой максимум, участвуя в создании целостного художественного образа, именно тогда получаются совершенно невероятные результаты, концерт становится уникальным, запоминающимся событием для зрителя и большой радостью для всех причастных к нему. Каждый становится частью чего-то великого. Целое больше, чем просто сумма всех частей.

Если к этому процессу относиться как к рутине, и не искать смысла, то получится обычное культурное мероприятие, которое зрители забудут на следующий день. А бывают концерты, которые вдохновляют, мотивируют к изменениям в жизни.  Это настоящее событие, даже в самом слове проявляется единение: «со-бытие» - совместное бытие. Хочется, чтобы именно таких концертов было как можно больше.

Работа должна быть настолько искусной, чтобы зритель даже не заметил трудов звукорежиссёра, но воспринимал и эстетически реагировал на художественное содержание напрямую, не обращая внимания на задействованную технику. Существует шутка: если всё прошло хорошо, то про звукорежиссёра и не вспомнят, а вот если что-то не так со звуком, то сразу понятно, с кого нужно спрашивать. Такое вот незаметное, но важное искусство.

 

 

- Вы постоянно находитесь в мире звуков. Не устаёте от них? Не стали со временем больше ценить тишину?

 

- Да. У меня был период, когда я вообще перестала слушать музыку дома. Видимо, мне её хватало с головой на работе.

Действительно, тишина – это очень важная составляющая жизни. Даже в музыке важны паузы - если мелодии будут звучать безостановочно, в итоге получится просто шум, мы не сможем понять, где заканчивается одна музыкальная мысль и начинается другая. В речи тоже очень важны паузы, которые отделяют фразы друг от друга, позволяя донести смысл до собеседника.

 

 

- Какой звук для Вас самый любимый?

 

- Мне очень нравится, как мурчит моя кошка. Очень уютный звук, тёплый и напоминающий о детстве.

 

 

- А какой звук Вам неприятен?

 

- Сложно сказать. Существуют люди, которые не могут выносить фальшивые звуки. У меня такого нет: я просто осознаю фальшь, но она не вызывает у меня эмоциональной реакции.

 

 

- Что Вас вдохновляет?

 

- Совместное творчество. Общение с детьми. Путешествия и природа. Музыка и литература. Вдохновляюсь, когда появляется возможность приоткрыть свой внутренний мир и подарить его часть другому человеку, зарядить его музыкальной «искрой».

 

 

- Каким, на Ваш взгляд, должен быть хороший звукорежиссёр?

 

- Конечно, звукорежиссёр обязательно должен быть музыкантом, или хотя бы стремиться понимать музыку, любить её.

Должна быть природная любознательность, потому что всю жизнь можно учиться чему-то новому, а уж в сфере технологий точно никак нельзя останавливаться на достигнутом, иначе просто отстанешь.

Нужно искать смысл в своей деятельности, находиться в постоянном творческом поиске - только это ведёт к настоящему росту в профессии.

Ну, и, конечно же, чтобы стать настоящим мастером своего дела, звукорежиссёр должен внутренне «гореть» тем, что он делает. У народного артиста России, актёра, клоуна Вячеслава Полунина есть интересное определение: «Делать нужно только то, от чего у тебя внутри «дзынькает». Именно так. Нужно искать и делать то, от чего у тебя внутри зажигается свет, начинается яркий фейерверк. Как часто люди всю жизнь выполняют определённую работу, но при этом не любят её. Это очень грустно - им самим трудно жить, преодолевая себя и занимаясь нелюбимым делом. Думаю, никому от этого лучше не становится.

Наверно, самое важное - нужно быть честным с собой и смелым, не бояться изменить привычный ход вещей, пробуя что-то новое. Надо не забывать сверяться со своим внутренним компасом, только тогда получится найти своё призвание, которое будет наполнять жизнь смыслом, а сердце - радостью.

 

 

Беседовала Юлия Гащенко