Светлана Зорина: «Я могу петь и не могу не петь, но моё отношение к жизни формирует врачебное мышление»

ФИО: Зорина (Сивцева) Светлана Алексеевна
Должность, регалии: кандидат медицинских наук, доцент кафедры реабилитации и спортивной медицины Педиатрического университета г. Санкт-Петербурга; врач-невролог; гомеопат; главный врач Медицинского центра г. Санкт-Петербурга «Анталгический центр»; певица, автор-исполнитель; драматург
Специализация: медицина, творчество
Жизненное кредо: «Увеличивать пространство добра вокруг себя».

Кандидат медицинских наук, доцент кафедры реабилитации и спортивной медицины Педиатрического университета г. Санкт-Петербурга; врач-невролог; гомеопат; главный врач Медицинского центра г. Санкт-Петербурга «Анталгический центр» и одновременно певица, автор-исполнитель, драматург – Светлана Алексеевна Зорина реализует два призвания: «Я не воспринимаю своё творчество, как профессию. Да, я могу петь и не могу не петь. Но врачебное мышление формирует моё отношение к жизни, и, пожалуй, если бы я не была врачом, мне по жизни было бы очень сложно. Врачебное отношение к жизни – оно из глубины...». Об артистичном детстве; о том, как родилось положительное отношение к «белому халату»; о непростой ночи выбора между нейрохирургией и кафедрой нервных болезней; о самоопределении: «Нужно постоянно внутренне задаваться вопросом: в чём же Промысл Бога по отношению ко мне? Если идти в этом направлении, то сами собой будут складываться ситуации, в которых станет понятно призвание».

- Каким было Ваше детство? Какие люди и ситуации запомнились наиболее ярко?

- Детство моё было счастливым. Немножечко пришлось, правда, поездить по городам, потому что мой отец – военный. Но не так уж и много мы переезжали: я родилась в Германии, потом мы жили в Череповце Вологодской области, а затем переехали в Санкт-Петербург.

Очень яркие детские впечатления остались от поездок к моим бабушкам – жили они в разных городах Средней полосы России. Всё лето проходило у них. И ездили мы всегда через Москву, поэтому одно из ярчайших впечатлений – «ощущение Москвы». Я ею восторгалась в детстве, и сейчас она мне очень близка по сердцу – она более насыщенная, быстрая и свободная, чем Питер.

В детстве я ощущала вокруг себя любовь. Я была довольно послушным и беспроблемным ребёнком. У меня есть младший брат, с которым мы никогда в детстве не ссорились, не дрались. Я проводила с ним очень много времени. Причём, с самого его рождения: гулять с коляской мне было не в тягость.

У родителей всегда была очень правильная, на мой взгляд, расстановка приоритетов: несмотря на то, что брат меня младше, его всегда воспитывали мужчиной, и он всегда меня оберегал и защищал – буквально с трёх лет! В нашей семье была установка, что мужчина должен в жизни «пробиваться» и зарабатывать, а женщина может себе позволить оставаться женщиной, хранительницей семейного очага, её нужно оберегать. Это было и по отношению к маме, и ко мне. Для мамы было всё самое лучшее.

- Существовали ли в Вашей семье какие-либо традиции?

- У нас были очень интересные взаимоотношения с отцом, он всегда со мной занимался: мы могли куда-то вместе с ним идти, а по пути он мне придумывал сложные задачи – математические, физические, и заставлял меня думать, находить нестандартные решения. Задачи были очень сложные, но я решала их, причём всегда каким-то своим способом.

Благодаря этим упражнениям мне и в школе было очень легко учиться, и в институте, и по сей день – я всегда иду своим путём. Отец развил нестандартное мышление.

А мама со мной просто очень много разговаривала. Я задавала ей массу вопросов: лет в пять-шесть я уже расспрашивала про Пушкина. Маме порой было не очень просто, она хоть и была учителем географии в школе, но мои вопросы подчас выходили далеко за рамки общего кругозора, поэтому маме приходилось постоянно обновлять знания.

С самого раннего детства меня учили читать стихи: с трёх лет я это делала очень серьёзно и артистично. В пять лет я уже играла роль Лисички на утренниках всего детского сада. А в 6 лет я была Снегурочкой на весь детский сад. Помню, мне очень нравились все эти творческие процессы: подготовки, репетиции, выступления.

Кроме того, я с самого детства писала стихи и сказки. В три года появились мои первые авторские стишки, а в 4 года родилась первая сказка. Сказка была очень коротенькой и получилась довольно забавной. Помню, дело было у бабушки в деревне: мы готовились ко сну и рассказывали сказки. Очередь дошла до меня. Я сочинила сказку про листочек: «Висел-висел листочек на дереве, потом упал….». Пауза. Я мысленно размышляла: если это сказка, то должно же быть в ней что-то волшебное, плохой концовки быть не может, поэтому закончила сказку словами: «упал…. И опять повесился!»

- А какие праздники вы семейно отмечали?

- Самым ярким праздником в семье был Новый год. Дни рождения всегда были какой-то сложной темой, она и до сих пор таковой остаётся. Может быть потому, что это связано с осмыслением взросления. А вот Новый год всегда был абсолютным праздником.

С юности и до сих пор мы собираемся большой компанией - приезжают наши знакомые и друзья родителей, мы устраиваем розыгрыши, театрализованные номера, игры и даже ориентирование по лесу.

- Кем Вы мечтали стать в детстве?

- Сначала я говорила, что хочу быть Снегурочкой, а чуть позже я вдруг стала говорить, что хочу работать в киоске, где продают газеты. На вопросы мамы, почему именно эта работа, я отвечала, что «там тихо».

Но творчество всегда было моей неотъемлемой частью – я не могла не играть, не могла не писать. В 12 лет я впервые самостоятельно поставила отрывок из «Ночи перед Рождеством», выступая и в роли режиссёра-постановщика, и в роли одной из актрис.

Театральная тема шла со мной по жизни параллельно: с 6-7 класса я начала писать всевозможные сценарии. И пела я тоже всегда, но особого значения этому не придавала. Даже удивлялась, когда в музыкальной школе педагоги отмечали красоту моего тембра голоса и повышали мне оценки на экзаменах, хотя обучение моё нельзя было назвать блестящим.

Какое счастье, что в семье никто не подчёркивал тему каких-то особых дарований, талантов – тема вундеркиндства в нашей семье не присутствовала. И я очень благодарна родителям за это! Мне категорически не нравится современная тенденция «взращивания вундеркиндов» – она чрезвычайно отрицательно сказывается на детской психике.

- А как дорога Вашей жизни пересеклась с медициной?

- Моя бабушка была очень хорошей медсестрой, работала она в психиатрической больнице – сложнейший профиль, но, несмотря ни на какие трудности, бабушка очень любила своих пациентов: они ей даже после выписки из больницы писали письма, а она им отвечала – это было живое взаимодействие. И мы воспринимали это как норму, думая, что по-другому и невозможно.

Бабушка была очень хозяйственной, ответственной. Навсегда в память врезался её белый халат, выглаженный до миллиметровой складочки. Честно признаюсь, мне это даётся с трудом.

Так что у меня с самого детства сформировалось положительное отношение к «белому халату», и подспудно это стало моим конкретным ориентиром. Тем более, что в школе с обучением у меня проблем не было: все точные науки мне давались легко, да и гуманитарные тоже - школу окончила я с серебряной медалью.

В 10 классе у нас началось профориентирование, и я выбрала курс медицины. Первое, куда я попала – это кардиологическое отделение. Мне это дело показалось очень скучным, однообразным, пессимистичным. Я решила, что лечащим врачом я не стану. Весь курс профориентирования я провела в кабинете физиотерапии, где изучала различные процедуры и пр.

После 11 класса я пошла поступать в Санитарно-гигиенический медицинский институт на медико-профилактический факультет. Это был осознанный выбор – повторюсь, я не хотела быть лечащим врачом, думала в последствии остаться на кафедре и стать научным работником. Но в процессе обучения я поняла, что этого мне мало. Когда начались клинические дисциплины, я уже не могла себя представить вне процесса лечения.

С 3 курса я стала дежурить в Отделении хирургии. Всё дальнейшее обучение я шла по этому профилю. Причём хотела я стать не просто хирургом, а нейрохирургом. Мне очень нравилось это сложнейшее поприще. По этой причине я даже перевелась в Военно-медицинский институт ФПС при Нижегородской медицинской академии, потому что в тот момент не было возможности просто перейти на лечебный факультет.

Три года после института я тоже занималась хирургией и нейрохирургией. Пришло время поступления в ординатуру.

Руководитель кафедры нейрохирургии очень не любил женщин в этой специальности. Он пригласил меня на беседу и сказал, что, учитывая моё рвение, он может меня взять, но я должна понимать, что нейрохирургия – это многочасовые операции, что для женщины это – нереальные нагрузки, и на здоровье это однозначно будет отражаться. Он мне дал на раздумья одну ночь и сказал, что если я решусь, он возьмёт меня к себе на кафедру, но если я осознаю, что это не женское дело, то он позвонит на кафедру нервных болезней, отрекомендует меня, и меня туда примут. А на кафедру нервных болезней в то время было просто не попасть!

Для меня это была очень непростая ночь раздумий. Я пришла к выводу о том, что нейрохирургия, действительно, не женское дело. Чтобы быть хорошим хирургом, нужно полностью посвящать себя этому делу, всецело. Это ремесло и это «монастырь». А женская природа всё-таки требует иной ситуации, на мой взгляд, главное предназначение женщины – семья.

На следующий день я сообщила, что готова пойти на кафедру нервных болезней. Звонок состоялся. Но были и отборочные испытания, которые я с лёгкостью прошла, и меня взяли. Дальше были три года ординатуры и защита диссертации.

- А музыка какое место занимала в Вашей жизни на тот момент? Она шла параллельно или на время отошла в сторону?

- В институте я просто пела для себя. Но после перевода на военный факультет стала участвовать в различных праздничных мероприятиях, которые проходили на крупных площадках Нижнего Новгорода.

Однажды был концерт в ДК «Железнодорожников», на котором я исполнила романс Петра Булахова на слова Владимира Чуевского «Гори, гори, моя звезда». Там работал очень опытный звукорежиссер, который сказал, что у меня особенный тембр, что мне обязательно нужно заниматься вокалом и выступать на сцене. Я смутилась, но прислушалась к его словам.

После защиты диссертации я стала заниматься с педагогом по вокалу и начала писать песни. Стихи я писала давно, но вот песню написать для меня казалось нереальностью.

- Сегодня Вам удаётся совмещать и медицинскую практику, и профессиональное вокальное творчество. Скажите, кого в Вас больше – медика или артистки?

- Многие женщины поют, и петь женщина должна. Я не воспринимаю своё творчество, как профессию. Да, я могу петь и не могу не петь. Но врачебное мышление формирует моё отношение к жизни, и, пожалуй, если бы я не была врачом, мне по жизни было бы очень сложно.

Врачебное отношение к жизни – оно из глубины, оно более критичное, но не циничное, а милосердное. Хотя, конечно, не без доли философии и наблюдательности. В песнях у меня тоже это присутствует.

Меня неоднократно ставили перед выбором, что я должна заниматься либо медициной, либо творчеством, но я не могу не быть врачом, мне это дано и в диагностическом, и в лечебном, и в психологическом плане (внутренняя настройка на пациента). А вокал – это моё естество, моя мечта.

- Что для Вас музыка?

- Отражение внутренних ощущений мира, отражение пространства. Хоть мы и воспринимаем 80 % окружающего мира через зрение, но звуки – это эмоциональное отражение мира – или твоего собственного, или того человека, в музыке которого ты находишь созвучие.

- Вы, как человек, совмещающий оба своих призвания, подскажите тем, кто ещё находится в поиске - как найти своё место в жизни, как найти себя?

- Самоопределение - это очень сложно, и в этом обязательно нужно помогать своим детям.

Есть те, кому очень хочется, но они для этого не предназначены. Это тоже беда. Есть те, кто вообще не могут разобраться и определиться, чего они хотят. Или плывут по течению.

Думаю, нужно позволять себе ощущать, чувствовать, высказывать и отражать свои чувства, и в этом, наверное, можно найти зерно истины – и изнутри самого человека, и извне – со временем станет яснее, что ты делаешь лучше всего.

Нужно постоянно внутренне задаваться вопросом: в чём же Промысл Бога по отношению ко мне? Если идти в этом направлении, то сами собой будут складываться ситуации, в которых станет понятно призвание.

Постоянный поиск и работа над собой. Ну, и, конечно же, обязательно нужно любить то, что делаешь!