Юлия Макарова: «Всего один балл решил мою дальнейшую судьбу»
- ФИО: Макарова Юлия Владимировна
- Должность, регалии: актриса Краснодарского молодёжного театра, режиссёр и сценарист семейных ёлок
- Специализация: театральное искусство
- Жизненное кредо: «Делай, что должно; и будь, что будет».
«Я не добрала 1 балл… Химию и биологию я сдала на 5, а по сочинению получила 5/4. Всего один балл решил мою дальнейшую судьбу», - вспоминает о своём судьбоносном провале при поступлении на медфак актриса Краснодарского молодёжного театра, режиссёр и сценарист семейных ёлок Юлия Макарова, влюбившаяся в профессию врача после просмотра фильма с Элиной Быстрицкой «Неоконченная повесть». Впрочем, не только после просмотра фильма. Перед глазами был образ родной бабушки, а также образ деревенского фельдшера, которая умела делать буквально всё: от перевязки до полостных операций, удаления зубов и принятия родов. Разве можно было подумать тогда, что провал откроет двери к призванию, о котором было даже страшно подумать: «Люди искусства для меня были небожителями, поэтому я даже не мыслила идти учиться на актрису. Это казалось недостижимым. Смотрела я на ту же Элину Быстрицкую и думала, что такие люди живут в другом мире! Или Алиса Фрейндлих!»
- Юлия, в детстве Вам довелось увидеть танки, бронетранспортёры; довелось на целых 3 месяца остаться с малышкой на руках без мамы – в глубокой сибирской деревне. Как это повлияло на Вас?
- Да, так и есть, в 11 лет я застала военные действия в г. Фрунзе (Киргизской ССР) - увидела танки, бронетранспортёры... Когда у бабушки отнялись ноги, мы не могли к ней прорваться… Мама тогда, закрывая собою меня, остановила посреди улицы «Скорую помощь» и настояла врачей поехать к бабушке. Даже вспоминать не хочется…
В нынешней моей профессии мне всё пережитое очень помогает: играя «Эшелон» или другой спектакль про войну, не нужно ничего придумывать, достаточно просто вспомнить.
Или та же Сибирь, куда мы вынуждены были переехать из г. Фрунзе. Выживание без мамы чего стоит!.. У мамы отказали почки, и её увезли в больницу, а я в 13 лет с младшей 3-летней сестрой осталась в глухой деревеньке, куда мы только что переехали.
Дрова закончились, валит снег. Нужно было и снег чистить, и дрова колоть. Благо, люди стали приходить, помогать. Только и слышала: «Юлечка, а ты борщик умеешь готовить?», «Дрова закончились? Пойдём, научим!». И всему пришлось научиться, хотя до этого ничего, совершенно ничего я не умела – за меня всё делали мама и бабушка. А тут – маленькая сестрёнка на руках, ответственность такая!
Думаю, если бы у меня не было тогда маленькой Машки на руках, я бы распустила нюни, раскисла бы. А так, её на саночки усажу, в садик отвезу, а сама – в школу. Именно тогда я поняла, для чего мне в жизни нужна учёба.
Наверное, мне нужно было через это пройти, и это хорошо. Зато теперь я знаю разные стороны жизни.
- И судьбы разных людей…
- Да! В Сибири я познакомилась с удивительной женщиной – деревенским фельдшером. Она умела делать буквально всё: от перевязки до полостных операций, удаления зубов и принятия родов. Жители деревни на неё буквально молились. Тогда-то я и поняла, что такое настоящий врач широкого профиля. Мне очень хотелось быть на неё похожей. Помню, я даже тренировалась не улыбаться, чтобы быть серьёзной, соответствовать высокому званию врача. Хотя эта фельдшер была очень улыбчивой, светлой.
Специфика той местности такова, что конец зимы-начало весны – это период, когда наплыв рек полностью перекрывает дороги, не проехать месяца три! Реки в Сибири очень бурлистые, с невероятно сильным течением. Вот почему мы так надолго тогда оказались без мамы.
Кстати, именно тогда я начала петь – кто-то в местном Доме культуры расслышал у меня голосок. Это стало моей отдушиной в то нелёгкое время, когда и физические нагрузки были большими, и морально всё было довольно пасмурно – те самые «лихие» 90-е, когда зарплату выдавали валенками…
- А детство у Вас было в самом прямом его понимании? Или оно прошло в дровах, Машке и заботах по дому?
- Поначалу детство было! И созидали его мама, бабушка и дедушка.
Тогда мы жили ещё в Средней Азии, в г. Фрунзе, у нас была дача, с которой были видны Тянь-Шанские горы. Горные реки, чистейший воздух. Во Фрунзе зарождалась Таганка, поэтому было очень много приезжих, в частности, из Санкт-Петербурга - музыкально-театрально-балетное сообщество.
Кроме того, край этот всегда был интернациональным, поэтому и в детском саду, и в школе нам устраивали дни разных культур. В школе классный руководитель Галина Владимировна очень объединяла ребят, мы устраивали вечер грузинской культуры, например, затем – русской культуры и пр. В этих вечерах принимали участие и родители: шили национальные костюмы, готовили национальные блюда, рассказывали легенды и сказки народов. Наш класс познавал разнообразие культур мира через игру. Каждый чувствовал принадлежность к своей культуре, но узнавали много нового о других культурах. Когда развалился Советский союз и закончилось это счастливое детство, наши связи с одноклассниками не разрушились – теперь мы общаемся по Интернету, перезваниваемся и по-прежнему уважаем национальную культуру друг друга.
Если говорить о семье, то творческая инициатива всегда шла от бабушки – она придумывала очень интересные и полезные игры. Например, научила нас с сестрой выполнять самую рутинную работу играючи. Бабушка никогда не заставляла своих внуков что-то выполнить по дому, она действовала через игры или сказки: то мы проходили приключения вместе с Золушкой, выполняли ряд испытаний, чтобы разгадать загадку. Через игру, через юмор. Я не помню, чтобы хоть раз заныла и сказала бабушке, что не хочу что-то сделать или что мне скучно.
Дни рождения тоже превращались в настоящие праздники: у нас на улице была беседка, где собирались все дети, бабушка придумывала мини-спектакли. Каждый ребёнок уходил с каким-то подарком, сюрпризом. День рождения был у меня, но подарки от бабушки получали все дети. Такое вот среднеазиатское гостеприимство, хотя мы по национальности – русские, просто родилась я в Киргизии. Но бабушка ввела одну из традиций семьи – поделись тем, что есть. Выслушай, обогрей, чаем напои.
И пела бабушка хорошо, хотя с искусством связана профессионально не была. Просто педагог и творческая личность от рождения. Они с дедушкой знали наперечёт всех советских актёров.
Благодаря бабушке развивался и мой музыкальный слух. Сколько себя помню, столько и пою. Бабушка, опять же, в игровой форме занималась со мной. Но, что важно, эти игры не были фальшивыми, я не ощущала, будто меня обманывают. Знаете, как сейчас нередко бывает - игра-маска. Нет. Всё было очень искренне и по-настоящему. В современных театрах и кино, к сожалению, часто применяют метод игры-маски. Мне повезло, я служу в замечательном театре – камерном, здесь не солжёшь.
Кстати, мама моя – тоже человек творческий, пишущий. Она - филолог, пишет замечательные стихи.
А дедушка мой прекрасно рисовал. Он был в г. Фрунзе довольно большим человеком – заместителем директора крупнейшего машиностроительного завода имени М. В. Фрунзе.
Дедушка часто ездил в командировки – по России и за рубежом, до моего рождения они с бабушкой даже на Кубе жили 2 года. Контракт они прервали только тогда, когда родилась первая внучка – я.
Помню, дедушка всегда привозил много подарков, каких-то невероятных шоколадных зайцев. Сказочное детство, когда мы могли себе позволить всё! А потом пришлось утягивать пояса, как и всем в стране.
Дедушка не умел воровать, был очень честным коммунистом, немного жестковатым человеком, правильным, справедливым. Хозяин-хозяин. А бабушка была хозяйкой - верующей, очень мягкой по характеру, мало говорила, много терпела – всё в песнях, творчестве, сказках. Она умела держать эмоциональный фон семьи.
- А кем бабушка была по профессии?
- Бабушка моя работала на «Скорой помощи» и в Госснабе.
Кстати, я ведь хотела пойти по её стопам! Изначально я не хотела быть актрисой.
Однажды я посмотрела фильм с Элиной Быстрицкой «Неоконченная повесть», где главная героиня играла врача. Дедушка очень хотел, чтобы я стала врачом. И я «загорелась»! Но, что примечательно, влюбилась-то я именно в экранный образ, через актрису. Но к этому я пришла потом, а пока активно готовилась к поступлению. Я хорошо училась, мне нравились биология, химия – именно на них я делала акцент, поскольку планировала идти в медицину. Прошла курсы массажиста, научилась делать уколы. Хотя в душе мне нравились литература, история.
Кстати, насчёт курсов массажа: мы месяц ходили, учились правильно его делать, тренировались друг на друге, но просто так тогда «корочки» не выдавали. Нужна была проверочная работа. И мне поручили дедушку-фронтовика, у которого был шейный остеохондроз, из-за чего дедушка даже не мог поворачивать голову в стороны. Мне нужно было за 12 сеансов восстановить подвижность шеи. И мне это удалось!
Дальше мне сказали, что, если я получу хотя бы начальное сестринское образование, то смогу открыть собственный массажный кабинет. Хоть этого и не случилось, но мой навык никуда не пропал – семья рада! Но тогда я целенаправленно шла в медицинский…
- Что помешало?
- Я не добрала 1 балл… Химию и биологию я сдала на 5, а по сочинению получила 5/4. Всего один балл решил мою дальнейшую судьбу. Кстати, тему я взяла: «Волшебная сила искусства».
Люди искусства для меня были небожителями, поэтому я даже не мыслила идти учиться на актрису. Это казалось недостижимым. Смотрела я на ту же Элину Быстрицкую и думала, что такие люди живут в другом мире! Или Алиса Фрейндлих! Кстати, я только потом поняла, что Алисе Бруновне было гораздо тяжелее пробиваться в мире искусства – вопреки всему. Но зато какая она разная! Великая актриса и личность!
Непоступление стало для меня ударом. Но незадолго до этого я заняла второе место в певческом конкурсе, и мне в Доме культуры сказали мимоходом, что, если не поступлю в медицинский, то могу приходить к ним на работу. И я пришла! Не хотелось год сидеть дома без дела. Важно отметить, что в ту пору я была не особо коммуникабельным человеком: тихоня после Сибири, вся в себе, больше любила читать и наблюдать. Но испытав на себе физические нагрузки от простого сельского труда, я всеми силами захотела получить образование, чтобы иметь хорошую профессию.
Мне сказали, что сейчас в Северском колледже культуры набирают курс, и хорошо бы мне поступить на хоровое отделение, но я испугалась того, что не знаю нотной грамоты. Зато в последний день приёма документов я подала документы на режиссёрский факультет. И поступила! Как же мне понравилось! Будто что-то новое во мне открылось! Там всё было по-честному, без блата.
- Когда впервые столкнулись с блатом в медицинском вузе, это разрушило Ваше представление о справедливости в мире?
- Конечно! Полное разочарование. Помню, приехала я домой, а дед мне говорит: «Ну, что, не могла сочинение нормально написать? Позоришь…». Это стало добавочным ударом. Дед не хотел, это понятно, но больно было очень.
В Северском колледже культуры у меня началась потрясающе интересная жизнь!
Наш мастер – Валерий Петрович Опитц – возил нас, студентов, в свой родной город – Петербург, чтобы мы побывали в БДТ (Большом драматическом театре им. Товстоногова), в Александринке, в Мариинском. Мастер погружал нас и в архитектуру, и в живопись.
- А как Вы поступили на актёрский?
- Совершенно случайно! Я просто помогала поступать своему другу. Классика жанра. Окончила режиссёрский и приехала, чтобы получить хоть какую-то «корочку», заочно поступить, потому что меня оставляли в родном колледже преподавать и начинать режиссёрскую деятельность.
И вот, я случайно повстречала друга-однокурсника. Он рассказал, что мечтает поступить на актёрский, но в этом году - 500 человек на место, принимает экзамены сам Рогульченко! На что я ответила: «А это кто?». Друг был шокирован: «Да это же ученик Васильева, весь мир объездил, теперь вот набирает свой первый курс. Главный режиссёр Краснодарского молодёжного театра. Лучшего театра города!»
Я в жизни не могла подумать, что в итоге буду служить в этом театре! Помню, когда я впервые попала в Молодёжный театр, на спектакль Адольфа Яковлевича Шапиро «Датская история», то настолько растрогалась! Как можно так проникновенно играть в этом маленьком пространстве?! Меня БДТ так не восхитил, как Молодёжный. Я поняла, что, если и хочу где-то работать, то только в Молодёжном театре г. Краснодара. Хоть полы мыть, но здесь!
- К слову, о камерности: близость к зрителю помогает актёру или мешает?
- Она помогает рождению правды. Актёр не может сфальшивить. Это как в комнате разговаривать. В этом уникальном театре каждый раз пространство будто иное, актёры играют, будто на огромной сцене, но при этом без права на ложь.
А мешает близость к зрителю, потому что сложно бывает абстрагироваться. А бывает, что режиссёр ещё и намеренно даёт задачу встать перед самым стулом зрителя. И нужно, например, встать и заплакать. Я поначалу волновалась: как на коленках у зрителя плакать? Но режиссёр верно заметил: «Как-нибудь надо смочь, это твоя профессия!».
Наша сцена, как лакмусовая бумажка – зритель сразу видит: правда на сцене происходит или нет. А актёры учатся абстрагироваться, видеть, но не бояться зрителя. Степень взаимного доверия. Ответственность за которое возрастает с каждым годом.
Кстати, страх перед пустыми стульями или не до конца заполненным залом тоже проходит. Однажды с нами перед премьерой спектакля «Чудики» по рассказам Шукшина репетировала народная артистка РСФСР, актриса, режиссёр Лариса Ивановна Малеванная. Помню, мне по сценарию нужно было выразить состояние аффекта, показать истерику жены, заслоняющей мужа от ружья. Зрителей на репетиции, естественно, нет, поэтому можно было сыграть в «полноги». Но это было невозможно. Нас так учили – всегда на полную катушку. Не сыграешь ты, как следует, если не разомнёшься хорошенечко на репетиции. Малеванная в зале, значит, хоть один зритель есть. Мы старались играть, как обычно, на полную катушку, и очень приятно после было услышать от Ларисы Ивановны комплемент: «Ребята, у меня ощущение, что вам всё равно, полный зал или пустой, вы играете по-настоящему!».
Это – традиция Краснодарского молодёжного театра. Сегодня, например, пришли смотреть нашу репетицию монтировщики – сели и смотрели. Завтра они уже не смогут попасть на спектакль, будет полный зал людей. Монтировщики всегда за кулисами, только слушают происходящее на сцене. Так что, сегодня мы для них сыграли хоть и без костюмов, но «по-чесноку»!
- Как Вы относитесь к использованию актёрами микрофонов во время спектакля?
- У нас микрофоны не используются, мы играет «живьём». Но, например, в ситуации детских ёлок, когда нужно проводить интерактив и перекрикивать десятки детских голосов, я «ЗА» спасение актёров микрофонами.
А в остальном, хоть на малых сценах, хоть на больших мне нравится живой звук голосов. Бывает, правда, очень плохая акустика. Порой прихожу в какой-то драматический театр, где используют микрофоны, но где хорошо отлажена аппаратура, прекрасно работает звукорежиссёр (что тоже иногда бывает!), актёры звучат без металлического призвука в голосах, то мне это не мешает.
- Мастера из плеяды ушедшего века говорят, что раньше актёры своими голосами могли достучаться до сердец зрителей, сидящих в последнем ряду, а сейчас и с микрофонами этого сделать не удаётся …
- Отчасти согласна. Потому что уходят педагоги, которые способны научить такому мастерству. Их осталось так мало!
Но умение передать – это одно, а важно ещё и принять, ведь любой актёр – это приёмник. Можно прочитать всего Константина Станиславского, но не стать актёром по сути. Прибавить к этому систему (Михаила) Чехова, но и это не прибавит способностей и таланта…
Чтобы зажечь в людях что-то глубинное, чтобы по словам Пушкина «глаголом жечь сердца людей и чувства добрые пробуждать лирой», важна, как говорил Станиславский: «Жизнь человеческого духа». Будить голосом ли, пластикой ли. Вернее – работой собственного сердца и души…
Когда работали те мастера, всё было другим, мир был другим: от экологии до музыки, которую они слушали. Всё, абсолютно всё влияет на формирование человека. Что ты ешь, как дышишь, выспался\не выспался. А что сейчас слышат и слушают современные дети, которые потом идут в актёры? И чем дальше, тем «лучше».
Живя в глухой сибирской деревне, я буквально припадала ухом к радио, когда актёры читали по ролям какой-то спектакль. «Театр у микрофона»: Фаина Георгиевна Раневская, Рина Васильевна Зелёная – это что-то потрясающее! Я верила каждому их слову! А какая необыкновенная дикция!
Важно так же отметить, что раньше театры строили архитекторы высшего эшелона, всё было выверено до миллиметра, а нынче эти секреты мастерства утеряны. Делаются современные ремонты с излишним использованием пластика, бархата и зеркал – всё это поглощает звук, акустика страдает. Хотя, как раз в нашем Молодёжном театре очень даже приличная акустика…
Кроме того, сейчас многие взрослые, а особенно дети, мыслят клипово: не могут долго слушать - воспринимают лишь фрагментарно. Поэтому приходится использовать новые технические возможности, чтобы привлечь внимание.
Сейчас сложно представить, чтобы дети сидели и смотрели старые сказки, где дедушка-гусляр напевает что-то заунывным голосом.
А ещё одна проблема современности – это дефицит хороших отношений с бабушками! Либо бабушек нет совсем, либо они вынуждены много работать и не уделяют времени общению с внуками, либо и вовсе молодятся, не желая даже, чтобы их называли бабушками. Это ущемлённое детство, на мой взгляд. У детей формируется негативное отношение к пожилым людям. Бабушки в их понимании – недобрые и уж точно не умилительно-смешные. Злые и искусственные. Молодым актёрам порой тоже сложно сыграть образы настоящих бабушек, потому что они таких просто не встречали!
Помню, когда училась на режиссёрском, и нам показали спектакль «Дальше - тишина» с Фаиной Георгиевной Раневской и Ростиславом Яновичем Пляттом, я не смогла досмотреть его до конца, выбежала из аудитории и в голос выла в туалете, настолько щемяще-больно мне было! Лишь потом, когда успокоилась, я пересмотрела спектакль ещё раз. То же самое у меня было с «Историей лошади». Хотя современное поколение как раз «История лошади» ещё тронула бы, потому что животных им ещё жалко. Себя им тоже очень жалко. По себе они плачут здорово. А вот о других… Думаю, что это прям часть нашей профессии – оживлять…
- А в какой профессии Вам комфортнее – режиссёра, сценариста или актрисы?
- Комфортнее – не думаю… Это профессии, которые вообще не предполагают комфорта. Все они выводят из зоны комфорта, но мне это нравится!
Но если говорить, кто я для себя в большей степени, то скажу, что, наверное, актриса. В режиссуре приходится «включать» мужика. Я это не люблю, но приходится. Оставаясь мягкой, мне приходится настаивать на своём. Женщина – это, прежде всего, эмоции, а здесь нужно действовать от имени разума. Когда ты сценарист и режиссёр в одном лице, то приходится продумывать всё и за всех, голова просто лопается, но зато, когда что-то на выходе получается, приходят радостные отзывы - это здорово!
Помню, в первый год я вообще была еле живая. Владимир Дмитриевич Рогульченко уходил из театра в 2011 году и предложил сделать ёлку мне: «Придумай такую ёлку, которой тебе самой не хватало в детстве!». Такая степень доверия меня очень испугала, но я стала размышлять, что мне, действительно, было не так в детстве на ёлках? Я была довольно робким ребёнком, боялась Деда Мороза. Значит, нужно сделать такого, чтобы дети его не боялись. Ещё мне не хватало внимания к детям в сказках. Значит, нужно его обеспечить детям. Кроме того, всегда хотелось попасть внутрь сказки, помочь героям. Так рождались наши интерактивные семейные ёлки, ёлки-путешествия, где даже самые маленькие зрители, которые обычно не в состоянии высидеть всю сказку, у нас стреляют из лука вместе с героями спектакля, спасают Снегурочку, «оживляют» музыкальные инструменты.
В этом году мы вместе с Белкой и Стрелкой летим в Космос, очищаем планету Земля, ранее – сажали деревья и пр. Кроме того, наш Дед Мороз выслушивает всех-всех детей. Нет такого: ёлка закончилась, до свидания! Всё стараемся продумать. Но чтобы это организовать… мы всем театром не спим несколько ночей…
- «Горячая» предновогодняя пора, когда Вы работаете без выходных и освобождаетесь не раньше 21 часа, не отбивает Вам радость праздников?
- Да Вы что! У меня же и после 21 часа продолжает «бурлить» творчество, мысли, идеи. Пока ты это не завершишь, успокоиться невозможно!
- А как любить то, что ты вынужден повторять и повторять изо дня в день?
- Каждый раз новые реакции, новые люди приходят в зал. Зрители же не виноваты, что ты играешь эту роль уже в 65 раз. Кроме того, у партнёра каждый день другие глаза. И я иначе, но не нарушая мизансцен и режиссёрских задач, начинаю существовать с ним на сцене. Это живое искусство. Не то, что мы «оттарабанили» выученный текст и ушли. Сегодня одно настроение, завтра – другое. От этого и роль становится объёмной.
Кто-то, случается, забыл текст – все партнёры сразу оживают! Помимо этого, порой происходят вводы других актёров в спектакли, а новое лицо всегда освежает. Столько всего бывает, что я вообще, если честно, не замечаю повторов! Ты всегда в боевой готовности, в том числе и к импровизации.
В Молодёжном театре хорошая тенденция: спектакли – как выдержанное вино, становятся со временем только лучше. Во всяком случае, пока это было так.
- Ели бы Вам предложили погрузиться в какую-то иную профессию, что бы Вы выбрали?
- Моя профессия настолько многогранна, что позволяет прикоснуться к самым разным сферам деятельности. Но, конечно, медицина меня не оставляет. Порой делаю массаж не только членам семьи, но и коллегам. Хотя, честно сказать, я не жалею, что не стала медиком.
Многие зрители пишут, что для них спектакль – своеобразный сеанс арт-терапии, «отдушина». Это очень отрадно! Если хоть один зритель выйдет после спектакля одухотворённым, позабывшим о своих проблемах, решившим что-то изменить в своей жизни, значит, мы-актёры не зря коптим этот мир!
- О чём Вы мечтаете?
- Чтобы были здоровы и счастливы мои близкие! Чтобы на земле был мир. Хочется, чтобы люди научились жить в ладу друг с другом, с природой, и, наконец, поняли главное.
Возможно, только искусство, в том числе и театр, способны объединять людей.
Беседовала Юлия Гащенко.
Фото Татьяны Зубковой, Марины Богдан, Юрия Корчагина, Алексея Лишуты.
