Оксана Шевалье: «Страх – это возможность развиваться»
- ФИО: Шевалье Оксана Константиновна
- Должность, регалии: спасатель-водолаз Московской городской поисково-спасательной службы, руководитель Школы спасения на воде «Акваспас»
- Специализация: спасатель-водолаз
- Жизненное кредо: «Смелость – это когда только ты знаешь, как тебе страшно; честь – когда только ты знаешь, почему ты так поступаешь; а сила- когда только ты знаешь, как тебе тяжело».
«Я в профессии уже почти 11 лет. Кидаюсь спасать каждого человека. В трагических случаях потом по трое суток хожу и мучаюсь. Говорят, что со временем профессиональное перебарывает, немного охлаждает. Меня - нет. Никуда эта боль и сострадание не деваются. Прокручиваю ситуацию снова и снова, продумываю новые шаги и прихожу к выводу, что иначе поступить было нельзя, просто уговариваю себя. Чаще всего ЧП случаются по человеческой глупости, поэтому больше всего ощущаешь сочувствие, сожаление о том, что человек совершил вот такую ошибку. Но нужно понимать, что я – всего лишь спасатель, моя задача оказываться как можно быстрее в таких, вот, ситуациях. Но не я решаю. И не ребята мои решают», - делится сокровенным спасатель-водолаз Московской городской поисково-спасательной службы, руководитель Школы спасения на воде «Акваспас» Оксана Константиновна Шевалье. О радостях и трудностях профессии спасателя; о ключевом правиле любой спасательной операции – о так называемом «круге безопасности»; о совершенно необычном пути в профессию: от педагогической деятельности к логистико-экономической, юридической и, наконец, к спасательной; об экстриме и разумных рисках; о страхе-разрушителе и страхе-созидателе; о праве на ошибку; о женском праве на призвание – об этом и многом другом – в нашем материале.
- Какая самая опасная ситуация случалась с Вами под водой?
- На тренировочном спуске в Италии мальчик зацепился шлангом под водой, подал сигнал бедствия. Я пошла за ним. Моей изначальной задачей было – вытащить его, но у мальчика уже началась паника. Мне надо было очень быстро разобраться в ситуации, раскрутить зацепившийся шланг и успокоить человека. И всё это одновременно. А помощи ждать неоткуда, потому что в тот момент я и была этой самой помощью.
Для водолазов самое страшное, когда тонущий начинает паниковать. У него сразу происходит сбой дыхания, а затем захлёб.
- В этот момент у Вас самой не возникает паники, страха, или они блокируются профессией?
- Боишься только того, что можешь неправильно оценить ситуацию и начать неверные действия. Происходит концентрация по оценке приоритетов: что сделать в первую очередь, а что – во вторую; с чем ты справишься, а с чем – нет. Самый большой страх – не успеть.
Месяц назад был случай: нас вызвали на место аварии – мотоциклист перевернулся. Вероятно, свернул шею, явно какая-то травма. Сильный мороз. Смотрю – на стекле его шлема ещё есть следы дыхания. В этот момент не думаешь о том, как пострадавшего правильно развернуть, чтобы не доломать позвоночник. Одним рывком бросаешь его на спину, срываешь одежду и начинаешь «качать». В медицинском плане страшно сделать ещё хуже, но включается реакция спасателя – сохранить человеку дыхание, поэтому начинаем «качать» в любом случае.
- У спасателя есть право на ошибку?
- Ошибки случаются от недостатка опыта. Все люди учатся, в любой профессии. С ходу никто не может стать мастером. И на ошибках учатся. У спасателей сложнее – ценой ошибки может быть человеческая жизнь, поэтому новичков всегда ставят к профессионалам.
Придя в спасатели, я только года через полтора начала попытки действовать самостоятельно, а до этого мне и называться спасателем было неловко, я боялась что-то сделать не так. Сейчас уже я намного увереннее, потому что уже чувствую ситуацию, чётко расставляю приоритеты в голове.
Но бывает, что не знаешь, «как разорваться». Например, при аварии – с чего начать? 30 секунд или 1 минута перед началом действий – это очень важный настрой, когда ты замираешь и мгновенно думаешь. Прохожий может в этот момент подумать, что ты ничего не делаешь. Но самое важное – правильно начать. Толку бегать и спасать, «что под руку попало»…
- Вы с самого детства были решительным человеком? Каким видом спорта занимались?
- У меня перед глазами всегда был и есть пример отца–военного. Выживали мы в самых разных жизненных ситуациях: я меняла города, школы, занятия, виды спорта.
Плавание, акробатика, прыжки в воду, лыжный бег. А потом пошла в школу каскадёров, там уже было 16 направлений.
- Почему в детстве выбрали, прежде всего, водные виды спорта - плавание и прыжки в воду?
- Советские детки все проводили время около воды. Мобильных не было, и, чтобы было хоть чуть-чуть спокойнее за ребёнка, родители отдали меня в школу плавания. Пару лет я позанималась, но потом мне стало скучно, и я пошла на прыжки в воду.
Вода – это моя любовь. У каждого человека ведь есть склонности к чему-то. Я, вот, очень хорошо себя чувствую именно в воде: ориентируюсь немножечко лучше других, да и страха перед водой у меня нет.
Обычно приходят начинающие ребята в нашу школу, я показываю что-то в воде и говорю: «Сделай вот так». А человек смотрит на меня и не понимает, как это можно выполнить? А мне, в свою очередь, и в голову не приходит, что это можно не уметь. Приходится разговаривать, как с ребёнком, вести шаг за шагом, чтобы человек преодолевал страх глубины, например.
Самые интересные случаи для меня сейчас – это когда кому-то что-то тяжело даётся. Интересно научить, замотивировать.
- Почему изначально не связали свою жизнь с водой в плане профессии?
- Мне казалось, что спорт, вода не могут стать смыслом жизни и профессией, но только сопутствующими, поскольку я думала, что это похоронит мои интеллектуальные способности, что таким образом я разовью лишь физические данные. Тем более, что у меня по линии мамы все - педагоги, поэтому я пошла в педучилище. После его окончания, я год поработала в школе учителем начальных классов и поняла, что это не моё.
Переехала в Москву и присоединилась к семейному судоходному делу, которое развивал мой дядя - занималась перевозкой грузов в море. Моей задачей было организовать для семейных сухогрузов загрузку товара, оформить перевозку, отследить, как этот груз перевезут, обеспечить снабжение трёх кораблей.
Очень нужно было знание экономики, поэтому я пошла учиться в этом направлении. Почти оканчивая обучение, я поняла, что экономика, цифры – это скучновато для меня, хотелось помогать людям, защищать их. Оставалось доучиться 1,5-2 года, и я пошла на второе высшее – юриспруденцию. Потом, проработав года три адвокатом и познакомившись с нашей судебной системой, я поняла, что мои идеальные представления не совпадают с реалиями жизни.
Вернулась я в судоходную компанию ещё на некоторое время, лет на 5, а потом мой дядя погиб, и фирма начала потихоньку распадаться. Не было такого сильного человека, который смог бы удержать семейное дело. Я старалась лавировать. Но однажды, прыгая с парашютом, я сломала себе шею. За год реабилитации я «выпала» из дела, и меня аккуратно забыли.
В 2009 году я пошла учиться в школу каскадеров. Любимыми направлениями стали парашютный спорт и альпинизм. Скалолазание в школе преподавали спасатели из МЧС. Увидев их, я сразу поняла, чем хочу заниматься всю оставшуюся жизнь. Меня не испугало ни то, что мне на тот момент уже исполнилось 35 лет; ни то, что женщин в спасателях не жалуют.
Когда мне в итоге сказали, что я точно не получу разрешения работать спасателем, я как раз окончила курсы повышения квалификации и стала формировать собственную школу водных спасателей: сформировала коллектив единомышленников, сама их всему обучила. Теперь они без меня учат спасению на воде и готовят водолазов, а ученики проходят аттестацию в государственных учреждениях.
В 2017 году в России женщинам запретили работать водолазами и спасателями, вернее, вспомнили, что по закону нельзя, что это опасно, и нужно всех уволить. Для меня это стало ударом. Без воды себя не мыслю, поэтому решила уехать за границу: заниматься дайвингом, учиться и смотреть, как можно развиваться в этом направлении. Решила уехать в Италию – там жил мой друг.
Российские «корочки» там не действуют, и я пошла учиться заново в водолазную школу на Сицилии, в Палермо. В этой школе водолазов учились ещё две девушки. Там не ограничивают женщин, но, в целом, эта работа больше интересует мужчин.
На время пандемии я вернулась в Россию и работаю спасателем под Москвой.
- После тяжёлой травмы у Вас не появился страх перед опасностью?
- Страх – это возможность развиваться. Но, безусловно, не до безумия. Если есть понимание, что это просто внутренний страх перед каким-то препятствием, то хочется его преодолеть. Но если действительно вопрос жизни и смерти, то проявляешь осторожность. Это такая тонкая грань!
Просто некоторым людям что-то даётся лучше других. Например, как у меня плавание, скорость. Главное – чтобы не было потери чувства безопасности, потому что именно с этого момента и начинается настоящий риск, ради которого не стоит терять жизнь.
- Вы и на воде, и под водой, и в горах… Вас тянет на экстрим?
- Нет. Просто это – расширение возможностей. Что для одного – экстрим, для другого – норма жизни.
- Через сколько лет Вы обрели уверенность в своём деле?
- Наверное, после трёх лет. Начала не только самостоятельно действовать, но даже «рулить» ребятами, потому что порой лучше понимаю, как и что делать.
- А как ребята реагируют на то, что женщина в их профессии соображает лучше?
- У меня сейчас преимущество, потому что уже есть репутация, меня уже знают в работе. А поначалу было сложно, потому что парень в любом случае воспринимает девушку, как представительницу слабого пола. Я тоже смотрю на мужчину, как на представителя сильного пола. Это тоже не изменить, пока он сам не докажет обратное.
Когда я прихожу на станцию, естественно, первый вопрос: «О! А ты что тут делаешь?» - или: «Зачем тебе это надо?» - или: «Кому ты что доказываешь?». А мне просто нравится этим заниматься.
- Каково Вам существовать в чисто мужском коллективе?
- Сложности с пониманием ребят у меня нет, потому что меня папа растил. Я прошла и офицерские общаги, и гарнизоны, и казармы. Мальчишки мне даже понятнее по восприятию мира, поэтому мне удаётся говорить с ними на их языке.
Мне, конечно, хочется ощущать себя слабым полом, чтобы была классика: мужчина и женщина. Но в то же время я не должна скрывать своих сильных сторон. Если я в чём-то быстрее и сильнее, что поделать. Я же не соревнуюсь, я просто профессионал.
- Как удаётся трудиться наравне с мужчинами и даже их опережая?
- Видимо, просто природная сила. Кроме того, я вынуждена быть на голову выше других, иначе мне просто скажут: «Лучше иди, и борщ вари!». Приходится «прокачиваться», быть немножко быстрее, немножко в чём-то сильнее, чуть-чуть сообразительнее.
Зато ребята помогают мне преодолевать трудности, которые периодически возникают. Например, оборудование бывает очень тяжёлым. Физическую разницу между мужчиной и женщиной никто не отменял. Естественно, я не буду в этом соревноваться с мужчиной, рваться вперёд, чтобы доказать, что я не хуже. У меня позиция дипломатичная: это твоё и я тебе уступаю, но вот здесь ты мне дай сделать.
Никто никому ничего не доказывает. Хочешь - ты это делай, хочешь - я это сделаю. Если вдруг не получится, тебе помогут.
- А в самой сути профессии спасатель-мужчина чем-то отличается от спасателя-женщины?
- Нет. В основном, всё как в жизни: есть некоторые традиции, например, перенос тяжестей. Естественно, мальчишка кидается мне помочь – срабатывает инстинкт. Но мы же по функциям взаимозаменяемы: он за меня тяжелое снаряжение перенёс, а я за него что-то другое сделаю. Всё решаемо.
- Насколько профессия спасателя для женщины совместима с семьёй?
- У меня есть немало девушек-коллег, у которых отличные семьи, детки. Никаких проблем в этом.
Думаю, если люди любят и понимают друг друга, то какая разница – кто и чем занимается. А как же девушки-лётчицы или военные?..
- Наверное, когда имеешь детей, то мера ответственности увеличивается, твоя собственная жизнь тебе уже не принадлежит в такой степени…
- Когда ты борешься за жизнь человека, самое первое правило - не подвергать опасности собственную жизнь. Так называемый «круг безопасности»: сначала своя жизнь; потом жизнь твоих коллег; а потом жизнь тех людей, которых ты спасаешь. Это правило нарушать нельзя, только в этом случае ты будешь жив-здоров и сможешь принести пользу людям.
Если я пойду кого-то спасать, и сама утону, миру никакой пользы не будет. Я ращу свой профессионализм, чтобы быстрее чувствовать ситуацию, чтобы вовремя и грамотно действовать. Но это не значит, что я должна пускать в расход собственную жизнь.
Бывают ситуации, в которые мы не вмешиваемся. Естественно, мать бросится за ребёнком хоть в огонь, хоть в воду. Но мы, как профессионалы, понимаем, что есть вещи, которые выходят за грань человеческих возможностей.
- А что нужно делать спасателю, если он столкнулся с ситуацией, в которой не может спасти погибающего человека?
- Попытаться придумать, что может в этой ситуации сделать если не он сам, то кто-то другой - с помощью других людей, важно стараться до последнего. Но, опять же, подчеркну – не ценой собственной жизни. Поговорка «Сам погибай, но товарища выручай» в нашей профессии не действует. Бывают моменты, когда ты реально ничего не можешь сделать. Понятно, что после такого тебя внутренне будет разрывать на части. Но какой смысл в том, что вы погибнете оба, а не он один? К сожалению, с этой мудростью приходится смириться. Это и есть сознание закалённого спасателя, настоящего профессионала.
Уже почти 11 лет я в профессии. Кидаюсь спасать каждого человека. В трагических случаях потом по трое суток хожу и мучаюсь. Говорят, что со временем профессиональное перебарывает, немного охлаждает. Меня - нет. Никуда эта боль и сострадание не деваются.
- Как Вы справляетесь с болью?
- Прокручиваю снова и снова ситуацию, продумываю новые шаги и прихожу к выводу, что иначе поступить было нельзя, просто уговариваю себя.
Чаще всего ЧП случаются по человеческой глупости, поэтому больше всего ощущаешь сочувствие, сожаление о том, что человек совершил вот такую ошибку. Но нужно понимать, что я – просто посланник, я пришла в этот мир, чтобы оказываться как можно быстрее в таких вот ситуациях. Но не я решаю. И не ребята мои решают. Над нами есть Силы, Которые руководят всем.
- На фото Вас часто можно увидеть в горах. Какая самая опасная ситуация случалась с Вами там?
- Во время одного из восхождений один из членов команды, а это была девушка, вдруг потеряла чувство безопасности. Слабые в горы не ходят. Она, вроде, не слабенькая, но, когда началось восхождение, с ней стало происходить странное: видно было, что у человека психика пошатнулась. Пару раз она чуть не убилась. И если первый раз она рисковала только своей жизнью, то во второй раз мы были в связке, и за собой эта девушка потащила ещё несколько человек.
Случаев очень много. Этот, пожалуй, один из тех, которые можно рассказать без ужасающих подробностей и деталей.
- В Вашей профессии нужно быть сильным человеком не только физически, но и духом…
- Вы правильно сказали, это, прежде всего, ответственность. Назвался груздем - полезай в кузов. Ты не имеешь права ныть, жаловаться, иначе все, кто за тобой идут, потеряют ориентир.
С другой стороны, конечно, стоит показывать, что ты тоже человек, но нужно делать это настолько аккуратно, чтобы это послужило мотивацией: «Если она сделала, то и я смогу!»
- Не устаёте быть сильной?
- Немножко. Когда мне хочется побыть слабой, я прячусь. У меня есть внутренняя традиция: если даю волю своим чувствам, то не более, чем на 72 часа. Поиграть на гитаре, уйти куда-нибудь пешком, отключить все телефоны…
- А как Вы проводите свой отпуск? Он вообще у Вас бывает?
- Получается, что мой отпуск связан с той же физической активностью, просто не в сфере спасения.
- Загорающей на пляже Вас не встретить, правильно я понимаю?
- О! С этим у меня самая большая сложность! Как только я переворачиваюсь на живот в расслабленной позе, то в какой-то момент вдруг замечаю, что уже автоматически опять сижу и смотрю на воду – никому ли не нужна моя помощь? Так отдыхать, конечно, не вариант.
- В чём для Вас радости и сложности профессии?
- Радость в том, что я чувствую, что приношу пользу. Особенно остро это ощущаешь, когда удается кого-то спасти. Например, сегодня тушили пожар и успели вытащить даже кошечку. Заканчиваешь смену, и идёшь домой с чувством, что не зря прожил ещё один день. Чувствую, что приношу пользу - чувствую, что живу.
А сложности – это как раз та самая «навальная» сторона. Когда на твоих глазах происходит много несчастий, то ужасно давит внутренняя тяжесть. После этого нужен хотя бы недельный отпуск. Иногда тяжесть переполняет и думаешь – всё, хватит, больше не могу, не вынесу психологически. Но потом боль утихает, и продолжаешь работать.
- Какими основными качествами, на Ваш взгляд, должен обладать спасатель?
- Выдержкой, прежде всего. Нужны холодный мозг, чтобы трезво продумывать каждую ситуацию, и горячее сердце, чтобы быть неравнодушным, вживаться в происходящее.
Как определяется хороший спасатель? Есть люди, которые в экстремальных условиях начинают бегать и паниковать. Есть люди, которые впадают в ступор. Есть люди, которые и хотят помочь, но боятся. Боятся, как на них посмотрят. Последними можно руководить: прибегаешь и говоришь, что он должен сейчас сделать, и человек начинает действовать вместе с тобой.
А настоящие спасатели – это такие интересные люди, которые, может, ещё и не называют себя таковыми, может, они ещё и не выучились на спасателя, но как только случается нестандартная ситуация, они включают холодный расчёт и начинают чётко действовать, даже сами от себя этого порой не ожидая.
- О чём Вы чисто по-человечески и по-женски мечтаете?
- О семье, о большом доме, о собаках.
В профессии я уже сделала всё, что могла. Дальше – только обучать людей, которые приходят в спасатели. Обучать не только через руки, но и через сердце.
Но всё же я ещё поработаю!
Беседовала Юлия Гащенко.
