Марина Легостаева: «Православный психолог старается дать пространство Богу»

 

• ФИО: Легостаева Марина Вениаминовна
• Должность, регалии: православный психолог, психотерапевт, клинический психолог
• Специализация: психология
• Жизненное кредо: «Познание внутренней сущности человека».

 

 

«Работая в психиатрической больнице, я не понимала, почему нужно сразу лечить людей препаратами, почему какие-то внутренние человеческие конфликты или необычные состояния человеческой души рассматриваются, как психопатология? Не всё можно вылечить таблетками. Мало того, существуют состояния, которые нельзя «глушить» препаратами, нужно очень осторожно с ними работать, рассматривая их, как духовное пробуждение человека», - делится православный психолог Марина Вениаминовна Легостаева. Как случился переход из экологии в психологию, с чем сопряжено знакомство с психопатологией на практике, чем радует профессия психолога, какими качествами должен обладать православный психолог, а может ли быть хорошим психологом не православный человек? О детских мечтах и о реальности, о жизненных кризисах и о внутренней жизни, о поисках призвания и его обретении – в нашем материале.

 

 

- Каким было Ваше детство?

 

- Мой папа был офицером, а мама – врачом. Родители всегда жили очень честно, порядочно.

Вспомнилось, как мама, возвращаясь с работы и видя, что я бегу навстречу, говорила: «Подожди, не подходи пока, я пойду помою руки». Мама работала в детской инфекционной больнице, поэтому, как врач, не могла себе позволить сходу приласкать своих детей. Но через какое-то время она «переключалась» и становилась мамой.

Очень важный момент воспоминаний из общения с родителями: мама всегда готова была нас с сестрой выслушать. Её интересовала наша внутренняя жизнь: что происходит в школе, какие книги мы читаем, какие фильмы смотрим. Мы с радостью всё это вместе обсуждали. Порой мама нам что-то рекомендовала, а порой рассказывала о своём детстве: о том, как её воспитывали; о своём отце, который тоже был врачом; о предках-священниках.

 

 

- А как папа участвовал в Вашем воспитании?

 

- Папа нас, прежде всего, очень любил. Он воевал в Великую Отечественную войну. Когда она закончилась, ему было всего 20 лет. Человеку, прошедшему все ужасы войны, очень хотелось семейного тепла, домашнего уюта.

Помню, как мы с ним ходили на рыбалку, как папа учил меня кататься на велосипеде, как мы играли с ним в бадминтон.

 

 

- Кем Вы мечтали стать в детстве?

 

- В детстве мне очень нравилось рисовать, поэтому я думала, что стану художницей. Я даже училась в художественной школе, но сильно заболела и по состоянию здоровья не смогла окончить её.

В старших классах появились другие интересы: мне очень нравилось заниматься животными. Но в нашем городе был очень небольшой выбор вузов, а у моих родителей не было возможности отпустить меня учиться в Москву или Ленинград. Поэтому я поступила в Химико-технологический институт по специальности «Охрана окружающей среды. Технология очистки природных источников». Тогда мне это направление казалось новым и интересным. Сейчас это называется «Экология». Я хорошо училась, мне очень легко давались точные науки, получила диплом с отличием.

 

 

- Как дальше складывался Ваш жизненный путь?

 

- По распределению я поехала работать под Москву. Там познакомилась со своим будущим мужем. Переехала к нему в Ленинград. У нас родился сын, потом ещё один. Дети подрастали.

Надо было возвращаться на работу. Через некоторое время я почувствовала, что занимаюсь не своим делом, и что должны же быть вещи, которые для меня действительно интересны. Я помню, как спрашивала себя: чтобы такое я хотела делать в жизни, чтобы это увлекало меня на 100 %, на что не жалко потратить своё время, свою жизнь? Ответ пришёл через какое-то время. И, как часто водится, это было связано с кризисом в жизни.

Есть такие моменты, когда жизненные обстоятельства нас подталкивают к тому, чтобы мы начали отвечать на вопросы о смысле жизни, о том, почему с нами происходят те или иные события. Тогда мне ответ пришёл в форме: надо поступать на психологический факультет университета. В тот момент мне казалось, что именно там я смогу получить знания о человеке во всей полноте, понять до конца себя.

 

 

- Семья Вас поддержала в этом начинании?

 

- Сыновья на тот момент были подростками, у них были свои интересы. Муж моё увлечение не разделял. Тем более, что это увлекло меня, и было сопряжено, как и всякое обучение, с моим отсутствием дома.

 

 

- Почему Вы выбрали именно психологию?

 

- Как я уже упомянула, у меня случился жизненный кризис, на выходе из которого я поняла, что нужно что-то менять. Это были девяностые годы. С работы я ушла - там ничего не платили. Мы с подругой пытались заниматься бизнесом. И у нас даже неплохо получалось. Много сил и внимания уделялось внешним вещам, зарабатыванию денег. Во мне стало проявляться много тщеславия, гордыни. Сейчас я благодарна, что Господь остановил меня на этом пути. Тогда я впервые стала серьезно и внимательно задумываться о своей жизни, искать ответы на вопрос: что же это такое человек?

Надо сказать, что в университете дают лишь общие теоретические знания, которые учат ориентироваться в терминологии, в направлениях и методиках психотерапии. Я осознавала, что, если хочу стать хорошим психологом, мне обязательно нужно познакомиться с психопатологией. Поэтому я начала свою деятельность с психиатрической больницы, где стала работать клиническим психологом. Потом был Центр помощи наркозависимым (тоже крайне полезный опыт), затем я поработала в Социальном центре, а также с подростками в Лицее. Параллельно я уже начинала работать психологом – в качестве психотерапевта.

Однако, как оказалось, ответы на свои вопросы я не получила. Психология рассматривает человека только как тело и высокоразвитую психику, а на практике я ощущала, что многие проблемы не разрешаются при таком подходе. Это тупик. И я не знала, как из него выйти, что дальше делать. Одно время даже думала о том, чтобы оставить профессию, ведь психология - это наука, а я к тому времени уже верила в Бога. Мне было не понятно, как это можно совместить. Не могла я больше работать психологом в светских учреждениях по методикам, которые там предлагались. Это было очень тяжело переживать. Снова кризис. На этот раз профессиональный. Но обманывать себя я не могла. Я не могла заниматься тем, во что не верю. Хотела уйти из профессии. Просто оставить психологию.

 

 

Но уйти не получилось. Видно, Господь не дал. Через некоторое время я узнала, что есть такое направление, как православная психология. Наука «психология» даёт нам научные знания о человеке. Но есть ещё веками выстроенное знание – святоотеческая аскетика.  Это глубокие знания о человеке, с учетом представления о том, что человек существо трехсоставное: тело, душа, дух. Именно эти знания дают нам возможность рассматривать человека во всей полноте. Такой подход позволяет всё расставить на свои места. И, работая в этом направление, я ощущаю, что следую своему призванию.

Теперь внутренние конфликты и проблемы людей я рассматриваю не только через призму психики и тела, но и духовной составляющей.

 

 

- Когда Вы только начинали знакомиться с психопатологией на практике, было ли что-то, к чему Вы не были готовы?

 

- Было. Работая в психиатрической больнице, я не понимала, почему нужно сразу лечить людей препаратами, почему какие-то внутренние человеческие конфликты или необычные состояния человеческой души рассматриваются, как психопатология?

Не всё можно вылечить таблетками. Мало того, существуют состояния, которые нельзя «глушить» препаратами, но обязательно нужно бережно и очень осторожно с ними работать, рассматривая их, как духовное пробуждение человека.

Это были мои личные открытия, которые я не могла в тот момент ещё даже сформулировать правильно, но сердцем уже ощущала.

Сейчас моё отношение к депрессиям, неврозам, фобиям иное, во многом отличное от того, как принято считать в среде психиатров.

 

 

- Когда Вы увидели всю «палитру» особенностей человеческой души, Вас это не испугало?

 

- Нет. Я лишь задалась вопросом: если такое происходит с человеком, если Господь это попускает, то почему это называется патологией? Возможно, это связано с духовными искажениями (иными словами, с понятием греха). Возможно, это всего лишь какая-то часть пути, которую нужно пройти, прожить разумно?.. И уж, конечно же, к этому состоянию нужно относиться с уважением. Увидеть за ним новую возможность. Ведь «покаяние» в переводе с греческого означает «перемена ума», «изменение сознания».

Несмотря на то, что всё это меня очень увлекало, я поняла, что долго оставаться в психиатрии нельзя – начинается профдеформация. Иными словами, начинаешь воспринимать человека через диагнозы и патологию. Я знаю психологов, которые долгое время работают в психиатрии. Так вот: они больше не могут нигде работать, они могут только заниматься психодиагностикой.

А мне был интересен человек шире – не только в своём состоянии, которое нужно «дотягивать» до условной нормы. Условная норма и выше – это возможности и ресурсы человека, его реализация, его путь к тому, чтобы стать самим собой – вот это мне по-настоящему интересно. Поэтому сейчас я работаю не только с невротиками, но и с обычными людьми, которые ставят в жизни какие-то задачи и готовы решать внутренние проблемы. Когда у человека уходят его внутренние ограничения, страхи, трудности в общении – это большая радость.

 

 

- Эта деятельность помогает или мешает Вам разобраться с собственным внутренним миром? Ваша личность меняется благодаря работе в этой профессии?

 

- Помогает. У меня ощущение, что я готова к новым открытиям, к развитию, к совершенствованию. Становишься более внимательным к своему внутреннему миру, к своему внутреннему человеку. Удаётся больше наблюдать за своими мыслями, чувствами.

 

 

- Что для Вас профессия?

 

- Профессия значит для меня очень много. Без неё я бы жила в полубессознательном состоянии, мало бы понимала себя и людей, события, опиралась бы на стереотипы.

 

 

- Какие сложности и радости Вы открыли для себя в работе психолога?

 

- Во-первых, я даже не ощущаю, что это – работа в общепринятом смысле этого слова. Для меня моя профессия – творческий процесс. Правда, иногда бывают очень тяжёлые клиенты – эгоцентричные люди, не готовые к внутренней работе, или люди с тяжёлым прошлым, люди с зависимостями…

 

 

- Беседа с психологом сходна с исповедью: и в том, и в другом случае человек открывает свою душу. Но ведь приём психолога не заменяет исповедь…

 

- Безусловно. В психологии человек учится быть честным с самим собой – это навык. Приобретя этот навык, впоследствии легче на исповеди открыться Богу.

 

 

- Бывали в Вашей практике случаи, когда Вы направляли на исповедь?

 

- Да, иногда я даже на этом настаиваю. Особенно в острых случаях. Важно, чтобы исповедь была систематической. Многие клиенты, конечно, противятся. Но я объясняю им, что без Покаяния и Причастия у нас не будет результата. Можно очень долго работать, но вряд ли результаты будут устойчивыми.

 

 

- Чем радует Вас профессия?

 

- Радуюсь, когда вижу, что люди становятся счастливее, внутренне свободнее; когда крепнут семейные отношения; когда люди готовы уступать ближнему, а не обвинять его во всех своих проблемах; когда человек реализуется в профессии, достигает результата.

 

 

- Какими качествами на Ваш взгляд, должен обладать православный психолог?

 

- Прежде всего, он должен быть искренне верующим, осознающим христианские истины и то, что людям помогает не он сам, но Бог через него. Это позволяет пресекать тщеславие, гордыню.

Психолог должен быть честным и внимательным к самому себе и к людям.

 

 

- А не православный человек может быть хорошим психологом?

 

- Конечно, может. Но в определённый момент он будет задавать себе вопросы, которые и я когда-то себе задавала, и придёт к осознанию того, что в человеке есть ещё и дух. Если это не приходит, то происходят искажения в работе, которые могут наносить травмы людям.

Православный психолог старается развивать в человеке не эго, но смирение, чтобы дать пространство Богу. Это совершенно иной вектор жизни. О том, на чём основывается мой подход, и как происходит работа, я изложила в своей книжке «Очерки православной психотерапии. На пути в Землю Обетованную».

 

 

Беседовала Юлия Гащенко