Ирина Тайманова: «Если наши мужчины будут добры и умны, с Россией всё будет в порядке»

 

• ФИО: Тайманова Ирина Евгеньевна
• Должность, регалии: заслуженный деятель искусств России; профессор Санкт-Петербургской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова; режиссёр музыкального театра и телевидения; тележурналист; член Союза журналистов России; член Союза театральных деятелей России; автор документальных фильмов, передач и телепрограмм о выдающихся деятелях культуры и искусства 
• Специализация: музыкальное творчество, телевидение, режиссура,
• Жизненное кредо: «Радоваться чужой радости и разделять печали».

 

 

«Друзья меня зовут Легенда Евгеньевна. Я выслушиваю это с большой иронией и чувством юмора. И совсем не хвастаюсь! Не надо хвастаться творчеством. Как говорил Пастернак: «Быть знаменитым некрасиво». Но когда ко мне подбежала недавно на улице толпа подростков и заголосила: «Ой, а мы Вас знаем! Много раз Вас видели на экране», - на сердце стало тепло», - рассказывает заслуженный деятель искусств России; профессор Санкт-Петербургской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова; режиссёр музыкального театра и телевидения; тележурналист; член Союза журналистов России; член Союза театральных деятелей России; автор документальных фильмов, передач и телепрограмм о выдающихся деятелях культуры и искусства Ирина Евгеньевна Тайманова. О детстве в блокадном Ленинграде; об уникальной петербургской красавице-маме, которая отважно возила саночки с замёрзшими людьми, тушила «зажигалки» на крышах и растила своих детей на отваре из кожаных ремней и ядрышков грецких орехов; о встрече с профессором Дмитрием Сергеевичем Лихачевым под обстрелом; о братьях, ставших знаменитыми музыкантами и изобретателями; о съемках в фильме «Раздумья» Ленфильма; о яркой студенческой жизни и «Клубе интересных встреч», куда приходили Анна Ахматова, Михаил Шемякин, Иосиф Бродский; о необычном знакомстве с будущем супругом Владиславом Успенским и о любви на всю жизнь; о прикосновении к миру титана XX века Дмитрия Шостаковича – скромного, остроумного, изящного, весёлого, нежного, справедливого; о даровитых и добрых знаменитостях XX века; о мужчинах, которыми можно гордиться: «Когда меня однажды спросили: какие качества я больше всего ценю в мужчинах, я ответила: «Добрый ум и умную доброту». Если наши мужчины будут добры и умны, с Россией всё будет в порядке».

 

 

- Годы детства были для Вас счастливыми?

 

- Начнём с того, что я – блокадный ребёнок. Может ли детство блокадного ребёнка быть счастливыми?

 

 

- Думаю, чисто по-детски, да… Дети ведь всегда и во всём стремятся находить радость…

 

- Я родилась в мае месяце, а в конце июня уже началась Великая Отечественная война. Маме предложили эвакуироваться в Ташкент. Когда мама со мной – грудным ребёнком – вошла в «теплушку», то поняла, что дочка не выживет в таких условиях и не доедет до Ташкента. В надежде на то, что война скоро закончится, мама решила остаться в Ленинграде. Так, она осталась с мамой, сестрой, моим маленьким братом и со мной.

Стоит отметить, что моя мама была неописуемой красоты: белокурая, синеглазая, с чудесной фигурой и превосходным голосом. Она могла сделать карьеру оперной певицы, училась в Харькове в одном вокальном классе с Клавдией Шульженко. Но когда мама вышла замуж за моего отца – Евгения Тайманова и через год родила сына, то оставила рояль, концерты и посвятила себя семье, сказав: «Детей либо нужно иметь и отдать им жизнь, либо не иметь их вовсе».

 

 

Так эта уникальная петербургская красавица родила двух сыновей и дочку и воспитала их достойными людьми: старший сын Марк уже в 10 лет стал лауреатом творческого конкурса пианистов, получил гран-при. Затем его по фото в газетах пригласили сниматься в фильме «Концерт Бетховена», где он сыграл главную роль, за что получил гран-при в Париже. В последующем он стал знаменитым шахматистом, многократным чемпионом Советского Союза и мировых чемпионатов. Сейчас в его память в Петербурге проводится турнир адвокатов, по итогам которого вручается приз Марка Тайманова за наиболее красивые партии. Потому что брат очень красиво играл – одна из лучших его партий состоялась с чемпионом мира Карповым. Мало того, брат сумел стать и уникальным пианистом. Фирма «Philips» присудила фортепианному дуэту Марка Тайманова и Любови Брук (его супруги) звание лучших пианистов мира в дуэте в XX веке. Кроме всего прочего, он выпустил 22 книги – как шахматных, так и журналистских.

 

 

Второй мой брат - Роальд Тайманов стал выдающимся изобретателем, математиком и физиком, возглавляющим крупную научную лабораторию. В своё время он учился играть на скрипке, но потом с головой погрузился в науку и стал изобретателем. Четыре года назад Кембридж присудил ему звание одного из двух тысяч лучших интеллектуалов мира. Он принимал участие в запуске космических кораблей «Аполлон» и «Союз». Занимается тончайшими измерениями на атомных станциях, подводных лодках, в космосе. А ещё он изучает влияние музыки на мозг человека. Его постоянный соавтор и генератор многих статей и проектов – Ксения Сапожникова, истинный творческий друг, талантливая жена.

 

 

Третьего брата – Юрия - сына маминой сестры – папа и мама усыновили, когда его отца расстреляли в 1938 году, а его мама умерла в лагере от туберкулёза. Тогда мои родители не побоялись усыновить сына «врага народа». Он стал замечательным изобретателем в морском деле и возглавил военно-морскую школу г. Кронштадта.

 

 

- Каких замечательных детей воспитала Ваша мама!

 

- Да. Но далось ей это нелегко. Во время войны мама возила саночки с замёрзшими людьми, тушила «зажигалки» на крышах и растила своих детей на отваре из кожаных ремней и ядрышков грецких орехов, которые они с отцом насобирали ещё до начала войны. Эти орешки спасли несколько жизней в нашем подъезде: мама отваривала чешуйки и делала так называемый «ореховый бульон». Это помогло вырастить и меня, потому что продовольственных карточек было крайне мало.

 

 

Однажды сестра мамы Лида пошла отоваривать карточки, но её обманули: посоветовали сходить в другой дом и отоварить карточки там – будто бы продукты там были лучше. Лида пошла и пропала. Через 2 дня в том доме обнаружили зарубленные человеческие тела и шубку моей тёти Лиды. Так начиналось моё детство…

 

 

- А кем был Ваш отец?

 

- Мой отец вынужден был уйти с поста крупного инженера большого завода из-за того, что у него один брат (очень одарённый изобретатель!) был в ссылке (но затем с почётом возвращён!), а мамина сестра умерла в лагере. Отец ушёл в «театральное дело» – он стал театральным инженером-архитектором и оставил много хорошей памяти о себе, работая с выдающимися режиссёрами: Николаем Акиловым, Игорем Владимировым и Георгием Товстоноговым, помогая строить театральные «пространства».

А до этого, когда началась война, папа ещё и руководил эвакуацией консерватории, поскольку был главным инженером.

 

 

- Что запечатлела Ваша детская память?

 

- Я «генной» памятью помню шум канонады, помню, что время от времени нас куда-то уносили – вероятно, в бомбоубежище.

Прошло 15 лет после войны, мы отдыхали на даче под Ленинградом. На коммунальной кухне коммунальной дачи мама жарила котлеты, рядом находились ещё женщины – варили обед. Вдруг входит красивый седовласый человек, смотрит на мою маму и спрашивает, была ли моя мама в блокадном Ленинграде? Проходила ли мимо Горьковского театра с маленьким мальчиком и грудным ребёнком, а кто-то крикнул ей: «Бомба, ложись!»? Мама кивнула, чуть не выронив от удивления сковородку. Оказалось, перед ней стоял академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который запомнил её, и вот через 15 лет узнал! На мамин вопрос, как он её узнал, Дмитрий Сергеевич ответил, что «такие лица не забываются».

 

 

Прошло ещё 15 лет, мне было уже 29 лет, я уже была режиссёром Ленинградского телевидения, и однажды проходила через вахту. Навстречу мне шёл Лихачёв: «Здравствуйте, Ирочка!». Я в недоумении: «Дмитрий Сергеевич, как же Вы меня узнали?» Профессор в ответ: «Если я помню летописи XII века, то как я могу забыть чудесную семью, с которой жил на даче? А кроме того, я Ваши программы смотрю и люблю!».

 

 

- Невероятно! С какими людьми Вы были знакомы в столь юном возрасте!..

 

- С первых лет жизни я была окружена ярко талантливыми людьми.

Поскольку наш дом во время войны разрушили, то нас поселили в школу 10-летку при Ленинградской консерватории. Там учились только самые талантливые дети. Эта школа тогда называлась «Школа особо одарённых детей». Куда ни глянь, всюду сплошные таланты.

 

 

Когда я была маленькой, меня начали учить немецкому языку, балету и музыке. Старший брат в это время уже стал известным пианистом и чемпионом Ленинграда по шахматам, младший ещё подрастал, а я училась в этой школе. И училась я у выдающихся педагогов и среди одарённейших сверстников. Например, мировой пианист Григорий Соколов учился со мной в одном фортепианном классе, и с народным артистом СССР, дирижёром Юрием Тимеркановым мы вместе росли!

Позже я была пионервожатой в классе будущих знаменитостей: народного артиста СССР, дирижёра и скрипача Владимира Спивакова; дирижёра Мариса Янсона; народного артиста России, джазового музыканта Давида Голощёкина и других прекрасных музыкантов. Они говорили, что у них – лучшая вожатая.

 

 

Окончив школу, я ещё некоторое время работала там пианисткой и педагогом после консерватории.

 

 

- Кем Вы мечтали стать?

 

- Когда окончила школу, я мечтала стать артисткой. Решила показаться замечательному режиссёру, народному артисту СССР Николаю Павловичу Акимову. Он послушал меня и сказал, чтобы в этом году я не поступала в Ленинградский театральный, потому что там не очень хороший педагог набирал. Он посоветовал мне поехать в Москву, но я не захотела покинуть Ленинград. Николай Павлович сказал, что сцена мне «показана» и я смогу стать актрисой, если захочу и встречу хорошего педагога.

 

 

Затем меня пригласили на роль Наташи Гордиенко в фильм «Раздумья» Ленфильма, я сыграла дочь знаменитого актёра Евгения Лебедева. В этом фильме снимались многие мастера и среди них я – 17-летняя девочка, которая играла на рояле Прокофьева, пела и должна была показать идеал советской девушки. Это было начало кинокарьеры, которую мне предлагали продолжить. И позже несколько раз приглашали на пробы в фильмы: «В городе С.», «Возвращённая музыка», «Невские мелодии».

 

 

Родители посоветовали мне ехать учиться во ВГИК, но я не захотела, осталась в консерватории на фортепианном факультете. У нас была необычайно яркая студенческая жизнь! Мой будущий муж – композитор Владислав Успенский – вместе со своими друзьями организовал «Клуб интересных встреч». Туда приходили Анна Андреевна Ахматова, Михаил Михайлович Шемякин, Иосиф Александрович Бродский.

Поскольку моя юность была наполнена музыкой, балетом, общением с прекрасными людьми, я захотела совместить всё это, решила стать режиссёром-постановщиком.

 

 

- Каким был путь от мечты к реальности?

 

- Получив классическое образование по классу фортепиано в специальной музыкальной школе-десятилетке при Ленинградской консерватории, а затем с отличием окончив фортепианный факультет Ленинградской государственной консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова, я решила получить вторую профессию - с отличием окончила факультет музыкальной режиссуры консерватории по специальности «Режиссёр-постановщик оперного театра» и аспирантуру по этой же специальности.

 

 

Примечательно, что при поступлении у меня принимал экзамен студент четвёртого курса Владислав Успенский. Он очень долго «штудировал» мои знания в разных областях. Других девочек опрашивали минут по 10, а меня – целых 40! Я вышла оглушённая, не понимая, почему меня так «пытали»? По завершении экзаменов Влад Успенский вышел и сказал мне: «Я намерен держать курс на любовь!». Я ему гордо ответила: «А мой корабль идёт совершенно другим курсом – к физикам-теоретикам!» - и горделиво потопала домой. Едва войдя в дом, я услышала по радио: «Владислав Успенский. Зарисовки к поэме «Мёртвые души». Исполняет народный артист Советского Союза Павел Серебряков». Я так и присела на стул. Не слишком ли резко я ответила молодому таланту?.. Ведь исполнителем этой музыки был ректор консерватории, знаменитый в СССР пианист…

 

 

Через три года я вышла замуж за этого юношу – он долго ждал меня. Муж потом часто рассказывал о своём гигантском терпении, вспоминал, что в то время, когда ему хотелось говорить о любви, я долго водила его по Эрмитажу, на все выставки и премьеры театров. Словом, «воспитывала» художественный вкус. Прожили мы вместе более 45 лет…

 

 

- Что изменилось в Вашей жизни с приходом Владислава Александровича Успенского?

 

- Вместе мы достигли очень много – каждый в своей профессии.

Сначала Владислав окончил консерваторию по классу Бориса Мрагова - потомка Пушкина. Затем, в 1962 году его пригласил к себе в аспирантуру Дмитрий Дмитриевич Шостакович, написав письмо ректору консерватории, народному артисту СССР Серебрякову с просьбой перевести его к себе в класс, т.к. обнаружил в нём большой талант.

 

 

Так и я вошла в мир титана XX века Шостаковича – скромного, остроумного, изящного, весёлого, нежного, справедливого, но непримиримого к подлости и предательству. Это был особый мир, потому что в нём люди становились лучше, глубже и богаче. Дмитрий Дмитриевич мог своей больной от ревматизма рукой написать своим студентам расписание поездов в Архиповку с 10 утра до 22 часов, чтобы ни один из его аспирантов не простоял на остановке вокзала ни минуты в ожидании. Разве сегодня такое возможно? Он приглашал нас на все свои премьеры в Москву и Ленинград, он показывал нам свои новые сочинения, внимательно выслушивая наши мнения.

 

 

Вспоминается, как на 60-летнем юбилее Дмитрия Дмитриевича его супруга украсила их скромный дом 60 антоновскими яблоками, которые свисали c потолков. Дмитрий Дмитриевич лично встречал всех своих гостей на крыльце. Вдруг видим - идёт маленький человек, курит большую сигару. Это был автор музыки к фильму «Чапаев» Гавриил Попов. Дмитрий Дмитриевич представил ему гостей и сказал: «Это – один из любимых моих учеников Владик Успенский, а это – его жена Ирочка». Я протянула ему свою хрупкую руку, и вдруг этот классик стал ввинчивать в мою руку сигару, перепутав меня с пепельницей. Шостакович замахал на него руками и закричал: «Ты – идиот, Гаврилка! Ты – кретин! Пошёл вон, Гаврилка!». Так я увидела «общение» двух классиков Советской эпохи.

 

 

- С чего начался Ваш профессиональный путь?

 

- Я посоветовала Владиславу прочесть роман Чапека «Война с саламандрами», и по предложению Шостаковича мой муж написал интересное либретто по этому роману. Мне на четвертом курсе пришлось, ничего ещё не умея, его ставить. Я поставила его на сцене оперного театра г. Уфы, где был превосходный дирижёр, который поверил в меня. Я получила 18 рецензий самых знаменитых журналов искусства на свой спектакль! После этого меня пригласили работать на телевидение. Будучи молодым режиссёром, я получила предложение работать в Мариинском театре, во Львовском театре. Но молодым режиссёрам тогда не давали постановок.

Мама и папа сказали: «Ты хочешь стать девочкой на побегушках? Может, тебе лучше войти в мир искусства нового телевидения?» Я вошла в этот мир и осталась в нём на долгие десятилетия, создав более 7 тысяч программ с самыми выдающимися людьми мира: Плисецкой, Лихачёвым, Гергиевым, Улановой, Вечесловой, Вишневской, Ростроповичем, Бородиной. С Вишневской и с Ростроповичем мы продружили всю жизнь. Когда они были в изгнании, я приходила к ним в дом в Париже. Ростропович в шутку даже предлагал моему мужу «махнуться жёнами».

 

 

Мне было интересно создавать собственный стиль на экране, и я постоянно что-то придумывала. Например, жанр моноспектакля: «Жалобная книга» по Чехову на музыку Рогалёва, «Сатиры» Саши Чёрного на музыку Шостаковича, «Песни и пляски смерти» Мусоргского, оригинальные телепрограммы на музыку Рахманинова, Чайковского, Глинки.

Вышло множество популярных циклов программ: «Беседы у рояля» с профессором консерватории Натаном Перельманом, «Премудрости Терпсихоры» с Габриэллой Комлевой, «Музыка залов Эрмитажа» с Пиотровским, Стадлером, Сергеем Евтушенко и оркестром «Камерата», программы о балете на фоне Петербурга, передачи о рок-музыке и джазе.

 

 

За последнее время я получила 5 разных призов, на которых написано: «За легендарный вклад в телевидение и театра», «За вклад в воспитание молодого поколения», «Творческая легенда Петербурга» - от писателей, журналистов, поэтов, актёров. Есть титул «Выдающаяся женщина Петербурга». Смотрю я на эти маленькие памятники и с нежностью думаю: интересно, за что это мне и какой в них смысл? В итоге я пришла к выводу, что это - выражение любви людей к моему делу. Значит, им нравится, что я делаю.

Друзья меня зовут Легенда Евгеньевна. Я выслушиваю это с большой иронией и чувством юмора. И совсем не хвастаюсь! Нельзя хвастаться творчеством. Как говорил Пастернак: «Быть знаменитым некрасиво». Но когда ко мне подбежала недавно на улице толпа подростков и заголосила: «Ой, а мы Вас знаем! Много раз Вас видели на экране», - мне на сердце стало тепло. Или шофёр-узбек спросил: «Правда, Вы – Ирина Тайманова?». Так часто случается на улице, в машинах, на концертах…

 

 

Сегодня я профессор консерватории, пишу несколько книг. Некоторые уже написаны – о моей подруге Эдите Пьехе «Наши дороги дружбы» (или «Королева песни»). «Записки счастливого человека» - эту книгу я буду только публиковать. А ещё одну книгу я назвала «Мужчины моей жизни».

Более всего мне дали в жизни красавица-мама, братья, отец, учителя и друзья, но хочу отметить, что я очень многому научилась у мужчин: у отца, у братьев; у тех, с кем я росла; у поклонников, у друзей, у героев своих фильмов и передач.

 

 

В своё время я даже брала интервью о жизни и искусстве у Владимира Владимировича Путина, когда он ещё был в Петербурге. Это не хвастовство знакомством с известными людьми, а радость от того, что я прикоснулась к ним, а они – ко мне, создав вместе общее хорошее дело. Эти добрые воспоминания позволяют мне с радостью смотреть в прошлое и с надеждой – в будущее.

Из моего класса вышло около трёх десятков ярких режиссёров для театров и телевидения, они работают и в Мариинском театре, и в прочих - ставят прекрасные спектакли в разных странах и городах.

 

 

 

- Что самое главное Вы старались в них вложить?

 

- Личностное восприятие мира. Только тогда режиссёр будет режиссёром, когда у него будет свой взгляд – нравственный, этический – на жизнь, на людей, на смысл того, что он делает.

 

 

Когда режиссёр понимает, зачем он что-то делает, а не просто раздевает героев Чехова или Достоевского, оголяя зады. Это псевдоискусство мне отвратительно, я считаю, что это разрушительная идеология.

 

 

Если исказят наше представление о литературе, музыке, живописи, искусстве, подменят привычные понятия подложными, то разрушат наш народ. Но я верю, что Россию «не задушишь, не убьёшь»! В ней будут продолжать рождаться талантливые люди, несмотря ни на какие санкции, мы останемся проводниками в мире нравственных ценностей. Да, мы можем совершать ошибки в политике, да, некоторые наши шаги могут оспаривать в мире, но возможности выживания у нас безграничны. Как блокада когда-то лишь укрепила силу духа ленинградцев, сделав их непобедимыми. Мои силы – от мамы, героически пережившей эти невыносимые дни и сохранившей в людях энергичную доброту.

 

 

 

- Ваша сила духа тоже укреплялась испытаниями?

 

- Конечно. Моя жизнь полна драматизма, потому что не всё так весело, как может показаться.

Александр Володин написал: «Стыдно быть несчастливым».

 

 

Я рано потеряла любимого отца, потом перенесла много смертельных диагнозов: впервые я столкнулась с ними в 26 лет, когда у меня обнаружилась меланома (родимое пятно переродилось в злокачественное), 5 лет назад этот диагноз повторился. Я пережила и многие творческие преграды, и разрушение ленинградского телевидения, на котором я была и автором, и ведущей, и главным редактором, и режиссёром тысяч программ…

 

 

Но я ко всему отношусь с лёгкой долей юмора. Жизнь прекрасна, по ней нужно идти энергично, светло, делая своё дело.

 

 

Когда мне впервые поставили смертельный диагноз, то в последующие 5 лет врачи запретили мне рожать детей – клетки очень бурно развивались. Тогда у меня появились другие дети – мои ученики, которые до сего дня называют меня «Мадре Ирочка». Я старалась отдать им всю себя. Молодые музыканты: Женечка Кисин, Максим Венгров, Илья Коновалов, Полиночка Осетинская… Я читала им стихи и даже бегала с ними по набережной, водила в Эрмитаж. Они были для меня не вундеркиндами, а любимыми детьми. Кто-то это помнит, кто-то забыл… Но они тоже часть моей жизни!

 

 

 

- Вы с мужем прожили почти 45 лет вместе. Каков секрет вашего семейного долголетия?

 

- Когда меня однажды спросили: какие качества я больше всего ценю в мужчинах, я ответила: «Добрый ум и умную доброту». Если наши мужчины будут добры и умны, с Россией всё будет в порядке.

 

 

У меня был замечательный отец, чудесные братья, исключительный муж. Мужем я очень горжусь: он был тонким, элегантным, остроумным, ярко талантливым – как и все мои близкие. Он вошёл в нашу семью и гордился этим.

 

 

Народный артист России, лауреат многочисленных конкурсов, декан композиторского факультета, вице-президент Ленинградского Союза композиторов России, ученик Шостаковича и Арапова. Муж растил меня, начиная с того коллоквиума, а я – его. Мы оба взращивали друг друга на поле нашего творчества. Я играла все его сочинения на рояле, ставила его спектакли, снимала о нём фильмы – теперь эти все материалы остались в архивах России. Значит, мы не зря прожили жизнь.

 

 

Моя планида: радоваться чужой радости и разделять печали. А ещё я коллекционирую впечатления о людях, и это - самая лучшая коллекция! Надеюсь её продолжать и дальше с замечательными друзьями, которые меня окружают, с учениками и с теми, кто входит в мою жизнь ярко и неожиданно. Мечтаю, чтобы «музейные залы» этой уникальной коллекции продолжались долго.

 

 

У меня – исключительный брат Роальд Тайманов и его жена Ксения, дети брата Марка – талантливый Игорь, способные Дима и Маша, их мама Надежда, с которой мы дружим, и прекрасная сестра Анна, которая живёт в Париже. Без них – без учителей, учеников и друзей не было бы Ирины Таймановой.

 

 

Беседовала Юлия Гащенко