Иерей Никита Ефимов: «Самозабвенное служение родителей-врачей было для меня лучшим педагогическим пособием»

 

• ФИО: Ефимов Никита Александрович
• Должность, регалии: штатный клирик храма Архангела Михаила г. Ейска, настоятель строящегося храма Георгия Победоносца п. Широчанка
• Специализация: священнослужитель
• Жизненное кредо: «Не умножайте сущности без нужды».

 

 

«В большей степени на меня повлияло детство у дедушки и бабушки по папиной линии. Дедушка был священником, и я вырос на самом обычном сельском приходе. Там-то я, наверное, и увидел красоту Православия. Молились всей деревней в одном храме, радовались и скорбели тоже всей деревней, вместе ездили за грибами, мылись в одной бане – большая деревенская община, семья. Эта простота церковной жизни, семейного прихода оставила в моей детской душе отпечаток на всю жизнь», - вспоминает иерей Никита Ефимов, штатный клирик храма Архангела Михаила г. Ейска, настоятель строящегося храма Георгия Победоносца п. Широчанка. Родители иерея Никиты Ефимова всю жизнь проработали врачами, и юноша Никита думал пойти по стопам родителей или же стать архитектором. Но однажды, вспоминает батюшка, его будто «переклинило»: никакого кардинального события не произошло, никакого потрясения не было - он просто вдруг решил пойти учиться в семинарию. О первых двух непростых годах в семинарии; о минутах отчаяния; о примере Авраама, который, оставив всё, ушёл в Землю далече; о примере дедушки - священника и офицера запаса; о неожиданной армейской службе; о том, как зайдя прочитать «Трисвятое», наш собеседник стал иподиаконом – читайте в нашем материале.

 

 

На самом обычном сельском приходе я и увидел красоту Православия

 

- Детство моё было классическим в самом хорошем смысле этого слова.

Мои мама и папа были врачами, и всю жизнь посвятили служению людям, это было поистине христианское служение – жизнь моего отца даже окончилась на работе (организм не выдержал больших нагрузок). Родители были врачами не формально, но прилагали все свои усилия и возможности для помощи людям. Отец был хирургом, затем, в последние годы, анестезиологом. А мама всю жизнь проработала фтизиатром, сейчас работает с туберкулёзными больными. Их самозабвенное служение людям было лучшим педагогическим пособием для меня.

Очень много дали мне дедушки и бабушки, в деревне у которых я проводил все каникулы. Помню, я дружил с мальчишками из соседних сёл, мы бегали друг к другу через поля. Бывало, забегаешься, заиграешься и пропадёшь на целый день, а дома потом попадало «на орехи», ведь мобильных телефонов тогда не было, дедушка с бабушкой волновались - всё ли со мной нормально, не голоден ли. А мы с пацанами бегали босиком (в селе вся земля была покрыта слоем песка, отчего название села даже переводится, как «песочное» - детство у меня было, в прямом смысле тёплым), играли, а проголодались – сорвали с огорода огурец, в бочке помыли и хорошо!

В большей степени на меня повлияло детство у дедушки и бабушки по папиной линии. Дедушка был священником, и я вырос на самом обычном сельском приходе. Там-то я, наверное, и увидел красоту Православия. Молились всей деревней в одном храме, радовались и скорбели тоже всей деревней, вместе ездили за грибами, мылись в одной бане – большая деревенская община, семья. Эта простота церковной жизни, семейного прихода оставила в моей детской душе отпечаток на всю жизнь.

Однажды, уже будучи взрослым, я встретил архиерея, который был когда-то у моего дедушки правящим архиереем. Я, как иподьякон, подошёл под благословение к Владыке, а он меня вспомнил – я ещё маленьким мальчиком служил у дедушки в алтаре, когда архиерей приезжал на приход. Владыка сказал о моём дедушке: «Он был настоящим русским священником!». Это дорого стоит.

Но и моя городская жизнь благотворно повлияла на формирование детской души. Мама всячески старалась развивать мой эстетический вкус и любовь к высокому искусству: настояла, чтобы я учился в музыкальной школе, часто водила меня на различные художественные выставки, в театр.

Отец научил меня рыбачить, ходить за грибами, ориентироваться в лесу (долгое время отец был охотником), а ещё - что-то мастерить и трудиться. Мы очень часто ездили к бабушке по маминой линии, поскольку она жила ближе, вот там-то и находила применение мужская сила - вскопать, перепилить, подремонтировать и пр. Сейчас я понимаю, что это мне очень много дало.

 

 

Пономарство удерживало меня от подростковых «подвигов»

 

- Моя жизнь неразрывно связана с несколькими местами на карте нашей страны. Родился я на севере Урала, в городе Луза (мечтаю сейчас попасть в свои родные края, оживить воспоминания детства). Зимой туда можно было добраться только на вертолёте. Так я жил первые пять лет своей жизни. Там даже храма в округе не было, крестил меня мой же дедушка дома, в тазике.

Затем мои родители перебрались в г. Владимир, где я жил всю свою сознательную жизнь. Этот город я тоже считаю родным. Православная культура жителям Центральной полосы прививается даже самой атмосферой христианской – какие там красивые храмы! И какое их изобилие было даже в те годы. На моих глазах восстанавливались храмы. Храм равноапостольных Константина и Елены, ныне Ново-Алексеевский мужской монастырь. До революции там и был монастырь, но затем остался лишь храм и колокольня. Но со временем монастырь возродили. Помню, я приходил туда мальчишкой, там тогда даже пола не было – кругом песок, который в храме покрывали коврами, чтобы он в ботинки не набирался. Храм этот возрождался буквально на моих глазах.

Со временем я начал пономарить в этом храме. Класса с шестого-седьмого, когда учёба стала более сложной, предметов и заданий больше, я всецело погрузился в школьную жизнь. Плюс ко всему у меня была музыкальная и художественная школы. Я погрузился в обыденную суету школьника-подростка, меня тянуло на «подвиги», мы с ребятами затевали какие-то истории. Когда находишься в шебутной компании, и сверстники тебя поддерживают, тебе кажется, что море по колено. Подростковая школьная обыденность меня бы и поглотила, но удерживало пономарство в храме, оно давало некую оценку жизни со стороны. Где-то интуитивно, неосознанно я шёл – Господь меня держал в неком христианском русле. Думаю, повлияло моё счастливое церковное детство.

 

 

У меня перед глазами был пример дедушки – священника и офицера запаса

 

- Я благодарен Богу, что рос в истинно христианской среде. Помню маленьких бабулечек, которые жили, как подвижники из житий святых: жили на сущие копейки, но несмотря на это умудрялись что-то приносить в храм, да ещё и трудились, вопреки многочисленным болячкам. Те люди, которые пронесли веру в советское время, очень строго относились к церковным традициям, к поведению в храме и пр. Я видел, как все друг друга приветствовали, искренне радовались встрече и общению, но по отношению к церковной жизни они сохраняли строжайшее поведение – оплот традиций, которые они сохранили, пронеся веру в советское время.

Ну, и, конечно же, у меня перед глазами был пример дедушки - наискромнейшего человека. Он был не только священником, но и офицером запаса, дослужился до майора, в своё время бывал в командировках в числе миротворческих войск в Африке, в Германии и пр. За свои боевые заслуги он получил чёрную «Волгу» ГАЗ-24 с круглыми фарами. По тем временам это был «Мерседес». И на этой машине он приехал в своё село, где всего 2-3 машины было на всю округу. В итоге, на эту «Волгу» легли все тяготы сельской жизни: на ней перевозили телят, сено, зерно... Дедушка никогда никому не отказывал, помогал и участвовал: в больницу кого-то отвезти или с поезда забрать – все к нему. Кстати, эта героическая «Волга» до сих пор на ходу! Ей более 40 лет, но она после смерти дедушки служит одному очень хорошему человеку.

Помню, когда дедушку в очередной раз в епархии награждали, то он никогда об этом во всеуслышание не говорил. Даже бабушка моя всегда удивлялась этой запредельной скромности, но дедушка воспринимал всё просто: наградили и наградили. Например, когда он получил наградной крест, то приехал молча - никому ничего не сказал. А через несколько дней просто надел этот крест на службу, поскольку видел в этом послушание Церкви.

У дедушки я впервые позвонил в колокола; когда мне было 6-7 лет, я первый раз вошёл в алтарь, впервые подал кадило, вышел со свечой…. Дедушка учил меня, как вести себя в алтаре, как что делать по храму. Помню, как будучи маленьким мальчиком, я наблюдал за иподьяконами, приехавшими на службу вместе с Владыкой, а когда мне доверили держать архиерейский жезл, я стоял, не шелохнувшись, всю службу. Это было для меня тогда событием века.

Сейчас, начиная настоятельскую жизнь храма, которого по факту ещё даже не существует – вагончик и поле – понимаю, насколько сложно гармонично выстроить христианскую общину, которая станет самобытной – вне зависимости от того, кто будет настоятелем. Знаю, что община, которая существует на приходе ныне почившего дедушки - крепкая и здоровая, как настоящая семья. Это, в какой-то степени, цель священника: община, как прообраз Царства Небесного, где люди, как братья и сестры, пребывают в любви. Создать это, оказывается, очень сложно.

 

 

Однажды меня будто переклинило - вдруг решил пойти учиться в семинарию

 

- В детстве я мечтал стать архитектором. Даже пошёл учиться в художественную школу. А в общеобразовательной школе я учился в естественно-научном классе, где очень хорошо преподавали биологию. В какой-то момент меня даже посетили мысли пойти по родительской стези и стать врачом.

Но однажды меня будто переклинило. Хотя никакого кардинального события не произошло, никакого потрясения не было. Я просто вдруг решил пойти учиться в семинарию. Поступил в Краснодарскую семинарию. Полностью изменил своё местоположение, круг общения. У меня здесь не было ни знакомых, ни родственников.

Для многих моих одноклассников это был шок, ведь я любил и пошутить, и похулиганить немножко, а тут вдруг – в священники. Родители тоже негодовали, ведь они думали, что я стану архитектором или продолжу династию врачей, хотя они прекрасно понимали, какие нагрузки испытывает на себе хороший доктор и подсознательно не желали мне такой участи. Думаю, в этой моей неосознанности решения проявился Промысл Божий.

 

 

Армейский год стал для меня решающим

 

- Первые два года в семинарии у меня были «через пень колоду». Я, конечно, не был «сорви голова», но за словом в карман не лез. С одной стороны, у меня не было явного нарушения дисциплины, меня не за что было отчислить, но отношения с начальством у меня были напряжёнными. Как-то в минуту отчаяния пошёл на исповедь к священнику: чужой город, родные далеко, с начальством отношения не ладятся, тяжко…  Батюшка меня очень сильно поддержал. Он привёл пример Авраама, который оставил всё, ушёл в Землю далече, и Господь за это доверие даровал блага не только Небесные, но и земные. Меня это очень утешило. Впоследствии я часто молился ветхозаветному патриарху Аврааму, и это давало мне сил…

И вот на Пасхальных каникулах второго курса семинарии у нас была выходная неделя, и я поехал домой во Владимир. Надо отметить, что семинария не даёт отстрочку от армии. Для Владимирского военкомата я был ни кем иным, как «уклонистом», хотя я никогда не бегал от армии, честно хотел отучиться и пойти служить. Но вот я приехал на каникулы. Через несколько дней раздался звонок в дверь, и люди из военного комиссариата протянули мне повестку, а поскольку они узнали, что я ещё 2 года назад должен был отслужить, то меня сразу отправили в военкомат на призывную комиссию, и мне лишь чудом удалось отпроситься на 10 дней, чтобы досрочно сдать сессию и окончить курс. За 10 дней я успел сдать сессию и пошёл служить в армию.

Этот армейский год стал для меня решающим, поскольку было время подумать, пообщаться с людьми разных национальностей и жизненных ценностей, испытать на себе жизненные сложности. С одной стороны, мне была привычна общежительная жизнь – я же был семинаристом, мне было в этом смысле легче, но, с другой стороны, я встретился с людьми других жизненных установок и, в том числе, иного вероисповедания. Я был замком взвода, у меня из 35 человек 14-15 было с Северного Кавказа, но Господь так управил, что у нас выстроились хорошие отношения, в последствии мы расстались очень по-доброму.

 

 

Зашёл «Трисвятое» прочесть, а стал иподиаконом!

 

- В армии у меня возникла главная мысль: если я вернусь в семинарию, и продолжится неразбериха, всё будет по-прежнему «через пень колоду», то я со спокойной совестью уйду, чтобы быть честным с самим собой и с людьми, ведь ответственность на будущем священнослужителе лежит громадная.

И вот вернулся я весной из армии, отгулял летние каникулы. В Краснодарской семинарии есть традиция: все семинаристы собираются 27 августа, чтобы вместе с Владыкой послужить всенощное бдение.

Приехал я на службу, поднялся на клирос. От всего уже отвык, что-то даже подзабыл за время армейской службы. Стою, внутренне «ёжусь». Вдруг подходит ко мне уставщик и спрашивает, не желаю ли я прочитать «Трисвятое». А я как представил, что нужно зайти в алтарь в присутствии митрополита, облачиться в стихарь, выйти и перед всем храмом прочитать молитвы, мне аж не по себе стало. Но я решил перебороть это смятение и принять предложение.

Пошёл в алтарь, положил земные поклоны перед Престолом и ушёл подбирать стихарь. Вдруг в пономарскую вбежал старший иподиакон, который всегда славился строгим нравом, и, пристально меня оглядев, спросил: «Ефимов?». Я оробел, сердце в пятки ушло. Ответил, что это я. Он развернулся и ушёл. Ну, думаю, всё – наверное, я что-то не так сделал…. Через несколько минут старший иподиакон снова вошёл в пономарскую, посмотрел на меня долгим взглядом и сказал, чтобы я подошёл к Владыке под благословение – быть мне иподиаконом. Я подумал, что ослышался, но, когда всё подтвердилось, то от неожиданности у меня будто земля из-под ног ушла. Вот это поворот событий! Зашёл «Трисвятое» прочесть, а стал иподиаконом!

 

 

Спустя несколько лет, когда я уже даже сдружился с нашим старшим иподиаконом, я спросил его, почему именно меня вдруг поставили иподиаконом, ведь я об этом не просил и за меня никто не ходатайствовал. Оказалось, что в тот момент срочно искали замену ушедшему иподиакону, решили, что самым лучшим выходом будет привлечение кого-то из семинаристов, ведь они всегда рядом, «под рукой». И тут в алтарь вошёл я. Владыка вспомнил, что я только вернулся из армии, с дисциплиной у меня всё в порядке, вот и предложил мою кандидатуру.

С того момента всё моё обучение пошло совершенно в другом русле, всё встало на свои места. Я расценил это, как ответ на мои молитвы, как знак Божий, что мне не следует уходить из семинарии, но нужно стать священнослужителем.

По окончании семинарии рукоположили меня не сразу, ещё несколько лет я был иподиаконом у Архиерея во вновь образовавшейся епархии нашей митрополии. Через некоторое время меня назначили настоятелем строящегося храма. Это новая и очень ответственная для меня роль. Всеми силами стараюсь оправдать оказанное мне доверие. Очень хочу выстроить красивый храм в честь Святого Георгия Победоносца в поселке Широчанка Ейского района. У нас очень красивый проект. Ну, а самое главное - создать настоящую крепкую общину.

 

 

Беседовала Юлия Гащенко