Диана Овчаренко: «Творческий человек найдёт себя, даже если он заперт в четырёх стенах»

 

• ФИО: Овчаренко Диана Львовна
• Должность, регалии: автор-исполнитель современной православной песни, ассистент кафедры богословия и философии Донской духовной семинарии
• Специализация: информационная деятельность
• Жизненное кредо: «Каждый день - что-то новое; каждый день - по другому; главное - не застревать, как муха в киселе».

 

 

Диана Львовна Овчаренко - автор-исполнитель современной православной песни, ассистент кафедры богословия и философии Донской духовной семинарии, преподаватель воскресной школы. До недавнего времени Диана Львовна являлась руководителем медиацентра Донской духовной семинарии, выпускающим редактором журнала «Семинарист», а также администратором сайтов нескольких православных организаций, в том числе, сайта Правозащитного центра Всемирного Русского Народного Собора. С обретением материнского опыта (героиня - мама четверых детей) Диана сделала главный для себя вывод: родительская любовь проявляется не в заботе о лучшей одежде, лучшей комнате и лучшем айфоне, а в сердечном участии в жизни ребёнка, во внимании к его заботам, интересам, радостям и бедам. О нелёгкой духовной борьбе, о поисках жизненного пути, о том, как совмещать многодетность и работу, а также о том, что творческий человек всегда найдёт себе применение, даже если он заперт в четырёх стенах, поразмышляла с нами героиня рубрики.

 

 

Я очень люблю динамику, но мне обязательно нужна цель

 

- У меня было обычное советское детство. Родители – оба из интеллигентной семьи, оба с абсолютным слухом (оба окончили музыкальную школу по классу скрипки). Отец был физиком-ядерщиком, одно время преподавал в Радиотехническом институте, был доцентом, потом поступил на завод и от мастера быстро поднялся до замдиректора крупного предприятия. А мама окончила филологический факультет университета и всю жизнь трудилось на ниве писательства: работала журналистом, редактором множества различных СМИ, корректором, секретарем-референтом директора крупного завода. Когда началась перестройка, мои родители пустились в совершенную авантюру: все бросили и открыли собственное телевидение, которое проработало больше десяти лет. Там-то и начал накапливаться мой профессиональный опыт: я была и ведущей, и диктором, и редактором, и монтажёром, и журналистом, и рекламу выпускала, и снимала – делала всё, что только можно было.

Из детства я запомнила два момента, которые оказали влияние на формирование моей личности. Первый: меня преследовало постоянное ощущение бессмысленности жизни. Мне казалось, что жизнь -  пустая и скучная штука. Я не понимала, зачем, например, нужно открывать утром глаза, просыпаться и начинать новый день? Зачем люди встают и куда-то идут? Что их заставляет подниматься с кровати и что-то делать? У меня не было никакой мотивации к этому. Вставать, чтобы идти на работу? Чтобы заработать деньги и хорошо поесть? А зачем столько есть? А не много ли лишнего мы каждый день делаем? Меня очень беспокоил этот вопрос, и разрешился он только с моим приходом в лоно Церкви.

Хотя и сейчас меня не покидают библейские образы пастухов, которые рано-рано утром сгоняли своих овечек на пастбище и целый день там с ними проводили – созерцательная жизнь. И работаешь, но в то же время никуда не спешишь – никаких стрессов, кругом природа и умиротворение. Но, с другой стороны, сама я так жить не смогла бы – я люблю, когда всё вокруг крутится-вертится, очень люблю динамику, но не пустую динамику, не бессмысленное дергание. Мне обязательно нужна цель. Без глубокого смысла у меня нет никакого желания что-либо делать.

Когда я смотрела на советскую жизнь, которая разворачивалась вокруг меня, ребенка, то видела, что смысл заключался только в земном: встать, чтобы пойти на работу: труд, труд, труд с утра до ночи, пока человек не упадет и не умрет, или не станет непригодным к труду и его отправят на пенсию. Но этот труд был слабо мотивированный, на мой взгляд. Зачем нужно было столько работать? Мои родители всю жизнь работали очень много и тяжело, до полной усталости, до позднего вечера. А потом приходили домой, уставшие, ужинали и ложились спать, чтобы завтра снова пойти на работу. Меня также всегда угнетала логика родственников: для чего купорить банки с соленьями на зиму? Чтобы было, что есть. Но зимой нужно в обязательном порядке всё непременно съесть, чтобы освободить кладовки – а то купорить будет некуда! Этот круговорот бессмыслицы меня угнетал настолько, что вгонял в уныние. Я часто останавливалась и задумывалась: для чего всё это? Что мы здесь делаем? Для чего находимся на земле? О Боге я тогда понятия не имела, родители и все родственники были атеистами-коммунистами. Духовно мне было очень тяжело.

Кто-то рассказывает, что у него было счастливое детство, но я не могу так сказать: у меня не было счастливого детства, хотя у меня была отличная семья, но в то же время я смотрела на небо, а там всё было серым, смотрела вокруг – там тоже всё было серым, безрадостным. Ощущение постоянной серости на меня очень давило.

А второе воспоминание ощущений детства связано с моим отъездом в очередной летний пионерский лагерь. Перед посадкой в автобус моя прабабушка на прощание меня перекрестила. Это было что-то потрясающее! Я не думаю, что прабабушка была очень верующей, скорее, перекрестить в дорогу -  это была традиция, такая же, как, например, упомянуть присказки в разговоре: «Слава Богу!» или «Ой, Господи!».

Но традиция традицией, а после того, как прабабушка меня перекрестила, у меня было ощущение, что с неба на меня спустился купол – прозрачный, но абсолютно ощутимый, плотный. Он будто накрыл меня, и я ещё очень долго ехала с ощущением этого купола над собой. В дальнейшем мне этот случай дал возможность осознать, что кроме материальной, есть какая-то другая сторона жизни.

 

 

О семейных традициях

 

- В моём отчем доме была замечательная традиция хотя бы раз в сутки собираться всем вместе за семейным столом. Как правило, это случалось за ужином, ведь целый день каждый член семьи занимался своими делами-хлопотами, но вечером (когда мы уже подросли, это могло быть и в 23 часа, и в час ночи) все собирались вместе за столом. Это было очень весело: сыпались истории, анекдоты. Помню свои подростковые впечатления: порой я даже не знала героев родительских рассказов, но было очень интересно их слушать! Это было чудесное чувство единения со своей семьей, мы становились одним целым.

Дом наш был чрезвычайно гостеприимным. У нас всегда кто-то жил: племянники, бабушки, другие родственники. Часто оставались на ночёвку гости. Помню, когда мы с родителями только открыли своё телевидение, редакция сначала располагалась прямо у нас в квартире. Выйдя из спальни в ночнушке и в тапочках в 6 часов утра, мы могли запросто увидеть битком набитую кухню: кто-то за компьютером сидит, плёнки режет, кто-то их клеит – работа кипит!

Кстати, в моей собственной семье сейчас происходит примерно то же самое. Недавно мы, наконец-то, построили большой дом (до этого целых 15 лет мы с мужем и четырьмя детьми скитались по съемным квартирам). Правда, мы его ещё не достроили, только половина комнат сейчас жилые, но дверь наша не закрывается, и дом всегда наполнен гостями. У моего мужа – человека чрезвычайно общительного и харизматичного – гостей бывает настолько много, что я даже не всех порой знаю по именам. И иногда случается то же, что было в родительском доме: выходишь утром в ночнушке, а в доме - работа полным ходом: кто-то за компьютером сидит, кто-то по стройке помогает, кто-то на кухне за чаем генеральские планы строит -  все при деле.

 

 

В детстве и в юности у меня были очень нехорошие столкновения с духовным миром

 

- Покрестилась я в 19 лет, но воцерковилась почти в 30. Покрестилась я в момент, когда началась перестройка, открылись храмы, и все туда буквально побежали. Я тогда жила уже отдельно от родителей. Не помню, как и они, и брат решили покреститься, но, когда я об этом узнала, то решила тоже пойти. Помню в храме толпу людей, желающих принять Святое Крещение, и свою растерянность – я почти ничего не понимала в происходящем, у меня даже крёстной не было – ради соблюдения традиции пришлось попросить какую-то тётеньку из толпы стать моей восприемницей. Так начался мой путь к вере. А дальше Господь постепенно стал приводить меня в храм.

Примечательно, что в детстве и в юности у меня были очень нехорошие столкновения с духовным миром – с миром тёмных сил, но при этом я умудрялась всё равно ни во что не верить. Если родители сказали, что ничего не существует, значит, так и есть – я в этом не сомневалась. Меня преследовали кошмары и вещие сны, причём про тех людей, которых я даже не знала, но о которых только слышала. Порой проснувшись, я рассказывала эти сны родителям, и они потом только успевали удивляться, как всё сбывается. В какой-то момент я поняла, что начинаю просто сходить от этого с ума. Было страшно от обилия этой информации. Мне стало понятно, что, если я захочу в это углубиться, то смогу таким образом добывать любую интересующую информацию, но совершенно точно сойду от этого с ума. Это было какое-то внутреннее предупреждение.

А ведь ещё и современная действительность, окружающая меня тогда, соответствовала: тогда началось время, когда людям вдруг открылись духовные границы, и, являясь духовно неграмотными, люди рванули изучать духовный мир в разных направлениях - кто в секты, а кто – в экстрасенсорику. А поскольку у нас с родителями на тот момент дома была собственная телестудия, к нам приходили различные интересные люди, в числе которых было множество экстрасенсов – они приезжали из разных уголков России, рассказывали множество историй, связанных со своим опытом общения с «духовным» миром. Несколько раз мне поступали предложения вступить, так сказать, в магическое в сообщество. Мне очень льстили по поводу моих способностей и манили перспективами, но меня что-то останавливало. Я чувствовала какой-то подвох, и в глубине души мне было глубоко противно становиться одним целым с этими людьми. Меня что-то отталкивало. Думаю, это Ангел-Хранитель мне помогал. Но даже при всём этом я никак не могла элементарно сложить два плюс два - понять, что раз духовный мир существует, значит, существует и Бог.

Кошмары меня мучили с 5 лет и до тех пор, пока я не пришла к православной вере, пока не начала воцерковляться. Несколько лет мне понадобилось на то, чтобы разобраться, что это за вал необычных происшествий, которые со мной случались и откуда их корни. Только когда я начала исповедоваться и причащаться, всё это отошло и закончилось. И начались, как говорится, чудеса в рабочем порядке. Наконец-то всё встало на свои места и появился смысл жизни. Я нашла ответ на вопрос, для чего нужно открывать глаза и начинать новый день – для того, чтобы спасать свою душу. Это – главная работа любого человека: и молодого, и пенсионера, и даже лежачего парализованного человека. Время жизни даётся нам именно для этого, именно для этого человек каждый день просыпается. А уж чем помимо этого человек занимается, какой профессией владеет – по большому счёту не имеет особого значения (лишь бы не против Бога идти в своей деятельности). Каждый по своим способностям и желаниям: один хочет более бурной жизни, другой – более спокойной, созерцательной. Все это можно. Но земная деятельность не должна мешать главному – душа должна каждый день развиваться, расти, всё больше любить Бога. Если мы этого не понимаем, Господь в определённый момент нас остановит в нашей беготне: может, даже придётся в больнице полежать, подумать, чтобы опомниться и что-то изменить. В моей жизни так было уже три раза.

 

 

О выборе профессии и творческом пути

 

- В детстве я смотрела на маму-журналиста, которая постоянно что-то писала, у которой было много пухлых блокнотов, и мне хотелось быть на неё похожей, хотелось тоже что-то писать в блокнотиках. Помню, я всё не могла понять: что же мама там всё время пишет? Дай-ка, думаю, я тоже возьму ручку и блокнот и стану писать. Взяла, но писать оказалось нечего – ничего в голову не идёт. Откуда же мама берёт то, что нужно написать?

Затем я смотрела на папу, который был преподавателем, и хотела быть похожей на него. Порой, когда не с кем было меня оставить, папа брал меня на свои лекции в институт. Мне было очень интересно!

А дома я хотела стать певицей, как Алла Пугачёва! Она тогда была очень популярна. Я включала пластинки с её песнями, заворачивалась в большие шторы, напоминающие длинные платья певицы, и пела. Пела и думала: вырасту и обязательно стану певицей. Немножко получилось.

Ещё ярко запомнилось, что, когда у нас в школе начался блок профессионально ориентированных предметов, я записалась в группу программирования, тогда эта профессия называлась «оператор ЭВМ». Помню огромный зал, специфический запах аппаратуры, громадный пульт со светящимися цветными кнопками размером с пятирублевую монету, высокие шкафы – процессоры, перфокарты. Всё гудит, шумит. Мне это было жутко интересно. Я думала: вырасту, пойду в Радиотехнический университет, буду учиться на программиста. Чуть позже появились более современные компьютеры - на дискетках. Мне тогда было 17 лет, и меня это очень увлекло: я стала программистом-самоучкой: буквально вцепилась в программиста, который работал у нас на домашнем телевидении, и не отстала от него, пока не получила всю необходимую мне информацию. Кстати, в жизни мне эти знания очень даже пригодились – сейчас я довольно неплохой пользователь ПК.

Но свой жизненный путь с программированием я всё же не связала, но пошла учиться по музыкальной части. Параллельно с мечтами о разных профессиях я лет с 8 писала стихи, и примерно в это же время я сочинила свою первую песню. Это совпало со временем моего поступления в музыкальную школу, поэтому свою первую песню я написала в классическом стиле. Затем был небольшой творческий перерыв, и дальше уже в подростковом возрасте, когда возникли первые влюблённости, продолжились стихи и песни.

Когда я училась во 2-3 классе средней школы, я увидела, как старшеклассники играют на красивых электронных инструментах в школьном ВИА. С того момента я поняла, что тоже хочу так играть. Но я не знала, к кому мне с этим желанием нужно обратиться, куда идти и что делать. На некоторое время всё зависло. Но, когда я перешла в другую школу, то обрела замечательного педагога английского языка, который одновременно был руководителем школьного ВИА. Кто-то меня к нему привёл. Константин Михайлович предложил мне играть на бас-гитаре. На тот момент я умела играть только на фортепиано, но с тех пор стала бас-гитаристкой и даже впоследствии окончила по этой специальности Ростовское училище искусств (Ростовский колледж искусств).

Так было до 16 лет, пока я не почувствовала, что мне тесновато в школьном ВИА, и я начала искать себе более широкое применение. Пошла я в ближайший Дворец культуры и прямо на вахте заявила, что хочу играть в группе. Меня привели к художественному руководителю, который только начал набор участников в создающийся ВИА. Я оказалась первой в списке участников. Наша группа «Леди» сначала играла мои песни, потом к нам пришли ещё несколько творческих девочек, одной из которых была Юлианна Донская – ныне довольно известный российский композитор, которая пишет песни для Ирины Аллегровой, Валерия Леонтьева и других звёзд эстрады. А тогда наша группа выступала на различных мероприятиях, дискотеках, турбазах, фестивалях, на концертах в ДК и пр.

В это же время мне сделали очень интересное творческое предложение: из Ростовской филармонии приехали люди, которым для девичьей группы нужна была бас-гитаристка – мне предложили контракт на 5 лет, заграничные гастроли - просто сказка. Я попробовала год, но не получилось - этот период совпал с рождением моего первого ребёнка, а совмещать активную творческую жизнь с заботой о малыше я не смогла. И все же, я не оставила музыку. Работая на телевидении, я параллельно играла на бас-гитаре в симфоджазовом оркестре Таганрогского музыкального училища. А уже воцерковившись, я стала автором-исполнителем современной православной песни.

Воцерковившись, (я уже работала тогда руководителем пресс-центра Таганрогского благочиния), я поступила в Ростовский филиал ПСТГУ на миссионерское отделение. Его, к сожалению, расформировали, и нам пришлось окончить теологическое образование в Южном федеральном университете. Затем в том же университете я получила степень магистра религиоведения, а сейчас надеюсь успешно защитить диссертацию. В последнее время я работала в Донской духовной семинарии, была руководителем медиацентра, выпускала журнал «Семинарист», реализовывала интересный грантовый проект «Теологос», выпускала сборник научных трудов ДДС и многое другое.

 

 

Творческий человек всегда найдёт себе применение, даже если он заперт в четырёх стенах

 

- В моей жизни было много интересных должностей и на телевидении, и в других сферах деятельности, но сейчас, когда подрастает мой четвёртый ребёнок, я многое переосмыслила. Я поняла, что в современной гонке, когда не только отцы, но и матери зачастую вынуждены работать, мы теряем что-то очень ценное. Родители порой работают на нескольких работах на износ, и поэтому не видят, как растёт и чем живёт их ребёнок. Сначала малыш растёт в детском саду, затем – в школе и в продлёнке, потом – на улице. Я повторила в своей жизни ошибку своих родителей, загрузилась работой по полной и очень мало приложила сил для воспитания своих детей.

Я, к сожалению, только недавно поняла, что даже отличная спортивная секция с замечательным тренером не восполнит ребёнку недостаток внимания отца, и никакая бабушка не заменит внимания и любви мамы. И по себе, и по своим детям это знаю. Помню, лично для меня детский садик был тюрьмой народов – во время пребывания там мир для меня становился чёрно-белым. Своих детей я поначалу тоже пыталась активно водить в садик, чтобы продолжать свою бурлящую жизнь, но не все складывалось так, как я мечтала. Правда, первый ребёнок больше всех ходил в садик, но второй ребёнок часто болел, и я вынуждена была больше сидеть с ним дома. И дальше мои дети в садик почти никогда не ходили. Мой четвёртый малыш, которому сейчас 4 года, просто повис на мне, как груша, и ему хорошо, что мама рядом.

Я увидела, как расцветают дети, когда мама постоянно рядом с ними, когда она делает все вместе с ними, когда родители интересуются делами детей и участвуют в детской жизни, становятся им друзьями. В итоге я поняла, что мне нужно максимально находиться со своими детьми. Сейчас я оставила активную деятельность, требующую всю меня, без остатка. Лавирую с дистанционной работой, не отбирающей у детей маму: администрирую сайты, а по воскресеньям преподаю в воскресной школе Свято-Троицкого храма. Вроде бы и работаю, копеечку приношу, но большей частью нахожусь дома. Творческий человек всегда найдёт себе применение, даже если он заперт в четырёх стенах.

Я всячески стараюсь как можно больше времени проводить со своими детьми. Секции и кружки – это замечательно, но с четырьмя детьми невозможно всё успеть, и в один момент я просто надорвалась, пытаясь все успеть, и поняла, что не могу больше бегать с детьми из учреждения в учреждение, просто изнемогая и ничего не успевая. Решила, что лучше я с ними буду находиться дома: мы почитаем вместе, полепим, попоем, сходим на море, возле которого мы живём. Конечно, очень полезны спортивные секции. Для мальчика особенно важен тренер-мужчина. Или, например, авиамодельный кружок, в который ходит мой старший сын – там у нас великолепный руководитель-умелец, человек старой закалки, который очень любит заниматься с мальчишками, и у которого золотые руки. Считаю, что если ребёнок даже чуть-чуть пообщается с таким человеком, то очень обогатит себя. Но всё же общение с чужими людьми, на мой взгляд, должно быть дозированным, не таким, когда родители «сдают» кому-то ребёнка на воспитание и сутками его не видят. Если так делать, то скоро можно обнаружить, что ребенок по духу совсем чужой своей семье.

 

 

О любви к детям

 

- Мне так хочется пожелать всем родителям и педагогам любить и понимать детей! Родительская любовь в моём понимании – это не лучшая одежда, лучшая комната и лучший айфон, а сердечное участие в жизни подрастающего человека. А любовь педагогов, по моему мнению, это не впихивание в детей как можно большего объёма информации, но индивидуальный подход и воспитание личностных качеств.

Как хочется, чтобы педагоги современных школ не столько учили, сколько воспитывали!

Мне кажется, сейчас, в век Интернета, совершенно не нужно объёмное количество знаний. Всё, что нужно сверх основной базы школьных знаний, можно самому добыть в Интернете. Ведь далеко не все дети станут научным фондом нации. Для таких, безусловно, нужно создать спецлицеи, где их будут готовить к поступлению в вуз. А остальным детям, по моему мнению, достаточно ознакомительного курса в пределах 7-8 классов, а после этого нужно идти учиться по профессиональным направлениям.

Говорю это по своему печальному опыту: моя старшая дочка всегда мечтала стать медиком. Но поступление в мединститут мы ей обеспечить не смогли – для нас это дорого. Дочка очень хотела пойти учиться в медколледж, где абсолютно бесплатно можно было стать фельдшером. Как дочка мечтала после 9-го класса пойти туда учиться! Она в своём желании была, как натянутая струна. Но в том году, когда ей предстояло поступать, изменился закон, и поступление в медколледж стало возможным только после окончания 11 классов. В итоге дочка целых 2 года мучилась, не хотела ходить в школу, пропускала занятия, и уже вообще не хотела никуда поступать. Еле-еле окончила школу, поступила и отучилась на фельдшера. Но сколько нам пришлось претерпеть мучений за эти несчастных два года! Мне пришлось буквально вылавливать ее из различных приключений. А старший сын вообще после шестого класса заявил, что не хочет больше учиться, а хочет идти работать. И я с ним согласна. Что ему делать в школе, где он на две головы выше всех одноклассников? У него рост 180 см! Он отлично знает историю оружия, пишет книгу по наиболее интересным битвам в истории, увлекается реконструкций и тому подобное. Он общается с более взрослыми людьми, у него более взрослые интересы, и школьная программа ему мало интересна. Но что делать, раньше определенного возраста в профессиональное образование не берут.

Любите своих деток и не перекладывайте с себя на других людей ответственность за их будущее!

 

 

Беседовала Юлия Гащенко